Тюремщики из провинции кормили членов ГКЧП баландой и лечили от алкогольной экземы мазью для всех

Ровно четверть века назад в нашей стране произошло событие, которое тогда называли путчем и военным переворотом

Теперь называют иначе — последней попыткой спасти умирающий Советский Союз и сохранить счастливую жизнь при социализме. Хотя большинство россиян, как показывают результаты опросов, сегодня вовсе затрудняются дать оценку тем событиям. Что-то в верхах происходило — одни власть захватили, другие их в тюрьму посадили, потом выпустили. Но есть среди нас люди, которые в августе 1991 г. поневоле оказались в самой гуще событий. 

Ровно четверть века назад в нашей стране произошло событие, которое тогда называли путчем и военным переворотом
фото интернет СМИ

Министры и маршалы на пайках

Три дня в конце лета — 19-21 августа 1991 г. — «вспутчившие» мозги советских (пока ещё) людей, завершились полным торжеством российской демократии (именно так говорили в телесообщениях) во главе с её отцом Борисом ЕЛЬЦИНЫМ. Главных участников путча — членов Государственного комитета по чрезвычайному положению, а также других высокопоставленных лиц, так или иначе их поддержавших, арестовали. В итоге все они оказались в московском СИЗО № 1, известном в народе как «Матросская тишина» (если говорить точнее — в особом СИЗО центрального подчинения для лиц, за которыми требуется усиленный надзор, расположенном на территории этой тюрьмы).

Об их пребывании на тюремных нарах сказано очень много: о том, как председатель Верховного Совета СССР ЛУКЬЯНОВ сочинял там стихи под псевдонимом ОСЕНЕВ, изданные позже сборником, премьер-министр ПАВЛОВ писал статьи в газеты, главком Сухопутных войск генерал ВАРЕННИКОВ сделал подробные комментарии на полях книги ГОРБАЧЁВА «Августовский путч», также попавшие в прессу. Сообщалось, что министр обороны маршал ЯЗОВ, тоже писавший стихи, правда, сугубо личные, посвящённые жене, похудел на 22 килограмма, а вице-президент ЯНАЕВ каждый день делал зарядку из трёхсот отжиманий и трёхсот приседаний... Что председатель КГБ КРЮЧКОВ отказывался принимать витамины, опасаясь, что там окажутся нежелательные добавки…

За всеми этими подробностями из жизни великих зеков как-то забылось и нигде не было отражено одно обстоятельство. Не надеясь на столичных тюремщиков, в ГУИТУ МВД СССР был специально сформирован сводный отряд для охраны и содержания узников победившей демократии, в который вошли сотрудники уголовно-исполнительной системы из провинции. Причём больше всего в этом отряде было именно саратовцев. И командиром был саратовец — капитан внутренней службы Алексей МАРТЫНОВ. Несколько лет назад он, к сожалению, ушёл из жизни, но незадолго до этого подробно рассказал мне в личной беседе о своих впечатлениях, полученных в «Матросской тишине». И даже дал книгу «Тайны афганской войны», подаренную ему в те дни лично генералом Варенниковым, находившимся в камере. Книга, кстати, так у меня и осталась.

Мартынов считал, что выбор пал на саратовцев потому, что в то время в центральном аппарате ГУИТУ работал выходец из нашей области Юрий КАЛИНИН — он, кстати, с 1992 г. возглавил уже российский тюремный главк и руководил им до недавнего времени. Алексей вспоминал, как Юрий Иванович сам сказал ему: «Лично ответишь за всё: и за тех, кто в СИЗО, и за тех, кто на воле».

Деликатность особого поручения заключалась в том, что в тот момент никто, включая высшее руководство РСФСР и СССР, не мог предугадать ход дальнейшего развития страны в ближайшее время. Соответственно, судьба ГКЧПистов и их сторонников была покрыта полным мраком. Их могли превратить как в сверхопасных военных и государственных преступников (в дни путча раздавались голоса: «Эти ребята пошли по расстрельной статье!»), так и в спасителей Отечества (митинги под тюремными стенами с требованием «Свободу героям!» начались практически сразу после заключения этих героев). В итоге, как мы теперь знаем, не было ни того, ни другого — незадачливых авторов бездарного переворота попросту отпустили с миром, амнистировали, объявив это актом гуманности и нежеланием нагнетать страсти. Политическая карьера для всех из них окончилась (исключая председателя Крестьянского союза СССР Василия СТАРОДУБЦЕВА, ставшего губернатором Тульской области), остались лишь воспоминания, устные и письменные. Хотя большинство потом неплохо устроилось в коммерческих структурах. Например, Павлов стал президентом «Часпромбанка», Крючков — председателем совета директоров АО «Регион», БАКЛАНОВ (зампред Совета обороны СССР) по сей день возглавляет совет директоров открытого акционерного общества «Рособщемаш», объединяющего предприятия ракетно-космического комплекса. Так что к жизни при капитализме, с которым они так боролись, вполне приспособились.

Но в 1991 г. капитан Мартынов и его подчинённые знать об этом не могли. Им была поставлена задача — создать высокопоставленным арестантам условия не хуже, но и, не дай бог, не лучше, чем обыкновенным зекам. Дабы не дать повода для спекуляций общественным мнением ни их врагам, ни их сторонникам. То есть та же пайка, те же камеры с соседями из низшего круга, тот же режим, что у всех.

 

Лица власти через «волчок»

Алексей Мартынов рассказывал, что подследственные, входившие в политическую элиту СССР, получали баланду: макароны, гречку, перловку с мойвой. Их под конвоем выводили на прогулки. За ними наблюдали через «волчок» — глазок в двери. Вели они себя по-разному, но за те полгода, что были на попечении саратовцев, эксцессов не происходило.

— У Павлова и Янаева развилось кожное заболевание, очень похожее на экзему от алкоголя, — вспоминал мой собеседник. — Мы уже тогда слышали, что премьер-министр Павлов не участвовал в знаменитой пресс-конференции ГКЧП 19 августа, потому что накануне отравился алкоголем. А то, как тряслись руки Янаева на этой пресс-конференции, видела вся страна — потом это не раз показывали по телевизору крупным планом. Лечили мы их, как рядовых зеков, — мазью, что была в санчасти, кажется, серной.

Вообще, по словам Мартынова, «рядовые» подследственные, сидевшие рядом с «великими», этих двух ГКЧПистов не любили больше всех. Павлову не могли забыть обмена 50- и 100-рублёвых купюр, который он устроил в январе 1991 г., отведя на эту «реформу» всего три дня. Людям пришлось выстаивать в огромных очередях, нервничать и суетиться, чтобы не потерять свои кровные денежки (хотя многие их всё равно потеряли). Конечно, вся страна забурлила от недовольства. К тому же с его именем связывали и ещё одну «акцию» — подъём цен на продовольствие 2 апреля того же года, когда хлеб и молоко стали дороже в три раза, мясо — в четыре раза. Это было сделано по постановлению Кабинета министров, которым руководил Павлов. А ведь до этого цены в Стране Советов почти не менялись в течение десятилетий. За что же было его любить? Самый непопулярный премьер-министр в истории СССР да, пожалуй, и России.

Он единственный из всей элитной компании пытался вставлять в речь слова из блатного жаргона, подделываясь под «своего в доску». И ещё, когда получал передачки с продуктами вроде красной икры, ни с кем не делился. Кстати, по воспоминаниям командира сводного отряда тюремщиков, один раз адвокат при встрече умудрился передать Павлову две крошечных бутылочки виски! Ими он тоже не собирался делиться, но контролёры вовремя заметили и изъяли.

Над Янаевым же посмеивались, поскольку на пресс-конференции он дал понять, что рассчитывает на пост президента Советского Союза и ещё из-за его ответа на вопрос журналистки о здоровье: «Жена довольна», что сразу же стало поводом для анекдотов.

— В газетах писали, что он каждый день отжимается сотни раз, — говорил Мартынов. — Не помню такого. Самым спортивным из них был ГЕНЕРАЛОВ, начальник охраны резиденции Горбачёва в Форосе, его тоже причислили к заговорщикам, хотя он в ГКЧП, конечно, не входил. Тот действительно целыми днями отжимался, пресс качал, приседания делал.

Больше всего саратовским офицерам УИТУ понравился генерал армии Варенников, прошедший Великую Отечественную войну и Афганистан, Анголу и Чернобыль. Они отзывались о нём, как о человеке, который подчинялся всем требованиям режима, — даже всегда вставал, когда в камеру входили лейтенанты и прапорщики, но при этом никогда не терял достоинства, внушал уважение к себе с первого взгляда. Главком сухопутных сил СССР, в свою очередь, с симпатией относился к саратовцам, особенно к Мартынову.

О маршале Язове тоже отзывались неплохо, но говорили, что по нему было видно: стал командиром роты во время войны, не имеет в себе той исконной военной косточки, что так явственно ощущалась в его заместителе.

Варенников, кстати, оказался единственным из ГКЧПистов, кто отказался от ельцинской амнистии и предстал перед судом по своей воле. Был оправдан, несмотря на протесты Генпрокуратуры.

Полгода длилась командировка в столицу «чернорабочих» саратовской тюрьмы, и всё это время всесильные некогда министры и политики, маршалы и генералы, которых они раньше видели лишь по телевизору, послушно выполняли их команды, поднимали руки во время «шмона», засыпали и просыпались под их надзирающим оком.

 

«Ни за красных, ни за белых»

А что в дни путча происходило в Саратове, откуда прибыли тюремщики для охраны авторов этого путча? На этот счёт у каждого свои воспоминания. Но в целом, по моему мнению, город и область жили в режиме ожидания.

Всё областное руководство оказалось то ли в отпусках, то ли в командировках, то ли на больничных. Никаких заявлений «за» или «против» в течение трёх дней не последовало. Антикоммунистический митинг на Театральной площади — да, был. Там выступали люди, которые давно заявляли о своей враждебности «кровавому совдеповскому режиму» и терять им было, по сути, нечего. Речи их были полны стандартно-пламенных лозунгов.

Милиционеров на улицах было чрезвычайно много. Но вели они себя бдительно-вежливо. Когда молодые люди «неформального» вида шагали по проспекту Кирова, громогласно возвещая: «Россияне! В стране военный переворот! Хунта пришла к власти! Идите на митинг, если не хотите быть рабами и скотами!» — патрульные их одёргивали, но мягко: дескать, и так всё ясно, орать-то зачем на весь город? Моего товарища, который ночью расклеивал листовки с призывами бороться с хунтой, задержали, доставили в отдел милиции, но никаких репрессивных мер в отношении него принято не было. Милицейские начальники пытались втолковать ему, что сейчас в стране слишком серьёзная ситуация, чтобы играть в героев-подпольщиков. То есть опять же призывали к сдержанности. 

СМИ в то время было гораздо меньше, чем сейчас. Самое крупное областное издание «Коммунист» имело неосторожность опубликовать постановление ГКЧП — за это главный редактор был уволен, а изданию поменяли имя на «Саратовские вести». Остальную часть печатной площади заняла обширная подборка «писем трудящихся» с рассуждениями о том, что они прекрасно понимают, какое тревожное и ответственное время сейчас переживает страна.

Зато другое издание, не столь могущественное, сумело выпустить целых три ежедневных боевых листка с заголовками в виде вопросов: «Над всей страной безоблачное небо?», «Путч провалился?», «Где вы, пиночеты?» — и существенно повысило тем самым свою известность и значимость. 

Саратовские демократы тогда громко заявляли, что областное руководство фактически поддержало ГКЧП (это руководство также поменяли), но в «чёрном списке» регионов, причисленных к союзникам хунты, нашей области не было.

Короче, если бы не трагическая гибель трёх парней в Москве, пытавшихся остановить БТР, идущий к Белому дому, происходящее в те дни выглядело бы откровенным фарсом. ГКЧП объявил, что теперь он правит страной — при этом «правители» не предприняли абсолютно ничего, сидели и ждали, когда их арестуют. В столицу ввели тьму войск, но никаких войсковых операций проведено не было, на третий день военные стали целыми батальонами переходить на сторону Ельцина и его команды. Поэтому, когда сегодня иной раз слышишь, что великий и могучий СССР распался именно по вине этого немощного ГКЧП, верится с большим трудом…

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №35 от 24 августа 2016

Заголовок в газете: Кремлевские зеки под саратовским надзором

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру