О саратовских немцах писано-переписано много. Но мало кто вспоминает о первопричине того, что люди стали в массовом порядке переезжать «в деревню, в глушь» из просвещённой Европы (да с таким энтузиазмом, что уже в 1769 г. государыня с удовольствием доводила до сведения друга по переписке, месье ВОЛЬТЕРА: «Прелестная Саратовская колония достигает теперь 27 тысяч душ… колонисты мирно возделывают свои поля».
…А ведь ещё несколько лет назад многие немцы массово удобряли своими и чужими телами совсем другие поля. Ровно 260 лет назад в Европе разразилась Семилетняя война, которую иные историки и политики (например, ЧЕРЧИЛЛЬ) совершенно справедливо — основываясь на анализе театров военных действий и их гигантского разброса — поименовали «самой первой мировой» войной.
Уроки (п)русского
Небольшая преамбула. В результате бесчисленных интриг, дипломатических и родственных монархических склок, «разминочных» войн, предшествовавших схватке уже глобального масштаба, к 1756 г. в Европе сложились две коалиции: прусско-английская и русско-французско-австрийская. Учитывая, что схлестнулись две колониальные системы, война вспыхнула не только в Европе, но и в Америке, Индии и даже на Филиппинах.
Россия вступала в войну с тяжёлым сердцем. Это сейчас то противостояние ассоциируется у нас с блестящими победами русского оружия под Гросс-Егерсдорфом, Кунерсдорфом и самым первым взятием Берлина, произошедшим 9 октября 1760 г. А тогда, осенью 1756-го, свыше двух с половиной веков тому назад, русская армия втягивалась в войну с установкой: идём супротив самого ФРИДРИХА, короля прусского, и его непобедимых корпусов, которые способны в открытом противостоянии победить любую армию. Собственно, такую точку зрения солдатам вбивали сами офицеры российской армии, среди которых был огромный процент этнических немцев. Господа офицеры в выражениях не стеснялись и во всеуслышание заявляли, что против армии Фридриха шансов нет, но железная дисциплина по прусскому образцу и опыт боестолкновений с «лучшими солдатами мира» помогут русским хотя бы немного научиться у «немецких наставников». Со своей стороны, Фридрих не сомневался, что его прекрасно организованная и вымуштрованная армия легко опрокинет русских в первом же столкновении.
В составе регулярных частей русской армии уроженцы саратовского Приволжья, безусловно, присутствовали, а ещё больше их было в иррегулярной кавалерии — казачьей и калмыцкой. (Характерно, что зачастую именно калмыки были «лицом» русской армии в глазах пруссаков — этаким символом азиатского хаоса, недисциплинированным стадом, которое разбежится при первых же выстрелах, при первом же ударе железных немецких полков.)
Иллюзии эти, как известно, развеялись в первом же крупном сражении Семилетней войны с участием русской и прусской армий — под Гросс-Егерсдорфом 30 августа 1757 г. Русские сражались отменно, они не дрогнули даже под лобовым ударом прусских батарей и переломили несчастливо складывавшийся поначалу для них бой: неприятельские батальоны принялись отступать, а потом и вовсе бросились в паническое бегство. Словом, храбрейшие пруссаки разбежались подобно тараканам, носящим то же гордое наименование.
К сожалению, плоды этой победы не претворились в стратегический успех из-за действий главнокомандующего Степана АПРАКСИНА (горячего приверженца идеи о «непобедимости пруссов», к слову, по итогам военной кампании 1757-го отданного под суд). Но победа моральная была налицо: в Европе узнали истинные боевые качества русской армии, позабывшиеся было со времён петровских побед над шведами.
Преемниками Апраксина на посту главнокомандующего стали Виллим ФЕНМОР, победивший пруссаков в кровавейшем «пирровом» сражении у деревни Цорндорф, и знаменитый Пётр САЛТЫКОВ, который вышел победителем в сражении непосредственно с самим Фридрихом — под Кунерсдорфом. В этих сражениях рос боевой опыт и шлифовался будущий полководческий гений одного молодого офицера, которому на тот момент не было ещё и тридцати, — секунд-майора Александра СУВОРОВА.
Характерно, что «дикие русские», щедро разбавленные к тому же «азиатами-калмыками», вели себя по отношению к неприятелю чрезвычайно благородно: «Многие наши легкораненые неприятельских тяжелораненых на себе из опасности выносили; солдаты наши своим хлебом и водою, в коей сами великую нужду тогда имели, их снабжали», — писал Салтыков после одного из сражений. «Цивилизованные» же немцы вполне соответствовали своим потомкам из III рейха: солдаты Фридриха сбрасывали ещё живых русских в рвы и заваливали трупами. За всё это пришлось заплатить.
Самой символичной победой русских, конечно, стало падение Берлина — этакая «генеральная репетиция» взятия германской столицы в году 1813-м и будущий символ штурма в 1945-м: не случайно советские бойцы перед решающим броском получили копии ключей от Берлина, вручённых русскому генералу Захару ЧЕРНЫШЁВУ в пору Семилетней войны. Именно ему, генералу Чернышёву, будущему главе военного ведомства Российской империи, привелось впервые взять Берлин.
Едут, едут из Берлина наши казаки…
Наиболее же известным участником взятия германской столицы, имеющим самое прямое отношение к саратовской земле, является Емельян ПУГАЧЁВ. О да, этот бравый казак, смутьян, будущий «император Пётр III», которому было суждено воспламенить Урал и Поволжье, занять Саратов и раздавать тут соль, рыбу и хлеб из разграбленных амбаров бедноте, — он участвовал в Семилетней войне и конкретно в оккупации Берлина русскими войсками. Существует гипотеза, что на мысль объявить себя «государем» его навели вовсе не саратовские старообрядцы из иргизских скитов, где Пугачёв скрывался в 1772-м, а генерал ТОТЛЕБЕН — ещё один участник взятия Берлина в 1760-м (кстати, эту легенду упоминает ПУШКИН в «Истории Пугачёвского бунта. — Авт.). Генерал якобы указал на внешнее сходство хорунжего Пугачёва и наследника российского престола, в скором будущем императора Петра III, и тем самым «наставил» Емельяна Ивановича на его самозванство.
…Чем окончилась война, хорошо известно: все победы русского оружия были нивелированы решением нового императора, того самого Петра Фёдоровича, за которого будет выдавать себя Пугачёв. Пётр вывел войска и великодушно вернул Фридриху (которого боготворил) все отвоёванные у него земли и оставил у солдат «самой первой мировой» горькое чувство недоумения: а за что, собственно, воевали?..
Существует ещё одна, отличная от канонической, трактовка событий и итогов Семилетней войны. Согласно ей, втягивание в этот глобальный конфликт изначально никак не затрагивало национальных и геополитических интересов России, и кровь русских солдат пролилась в интересах союзников — Австрии и Франции. Более того, действия русской армии во всех кампаниях Семилетней войны были не чем иным, как «агрессией (!) против Пруссии». Дескать, не следовало вступать в противостояние с врагом, вооружённым до зубов, вовсю этим оружием потрясающим и в придачу не считающим тебя, «русского варвара», за человека. И что Пётр Фёдорович правильно сделал, когда прекратил бессмысленное кровопролитие и вернул доброму другу Фридриху все неправедно отвоёванные русскими земли.
Очень знакомая по нынешним временам логика, правда? По этой в высшей степени этичной и цивилизованной логике можно признать агрессией России и практически все русско-турецкие войны, и Северную войну, и так далее…
Колония щедрого режима
После окончания Семилетней войны Старый Свет лежал в руинах. Сельское хозяйство стояло в запустении, городская инфраструктура была разрушена, бушевали голод и эпидемии. И в этой связи очень кстати подоспело приглашение новой российской императрицы Екатерины II: добро пожаловать в Россию.
Тут можно задаться резонным вопросом. Они нас — штыками и во рвы, а мы им — право на жительство, а к этому невиданно щедрые торговые, земельные, налоговые преференции?.. Конечно, можно впасть в противоположную западнической, славянофильскую крайность и объяснить всё извечным гостеприимством и бесконечным миролюбием русского народа. Но выяснится, что и императрица особой чувствительностью и жалостливостью-с не страдала и по крови была этнической немкой. К тому же следует учитывать: под «немцами» понимались практически все национальности опустошённой войной Европы: голландцы, датчане, французы, поляки, шведы и так далее. Как показывает самый элементарный анализ источников, цели программы переселения были вполне себе практические и во главе угла лежали соображения прежде всего экономического толка. Конкретно в Поволжье для колонистов-переселенцев была весьма жёстко сформулирована задача: прежде всего — поднять сельское хозяйство, в первую очередь земледелие и животноводство. Реализовать потенциал колоссальных территорий, лежащих по ту сторону Волги. И оттого житьё новых россиян отнюдь не было намазано мёдом, а правительство осуществляло серьёзный контроль над жизнедеятельностью колоний.
Так, в 1766 г., ровно два с половиной столетия тому назад, в нашем городе была учреждена Саратовская контора иностранных поселенцев, которая напрямую подчинялась Канцелярии опекунства иностранных колонистов и лично фавориту императрицы Григорию ОРЛОВУ. Чётко был выстроен маршрут прибытия новых подданных Российской империи в Поволжье: в европейских морских портах формировали партии переселенцев, сажали на корабли и отправляли в Петербург, где будущие колонисты принимали присягу на верность государыне. Только после этого их отправляли обозами до речных путей, входящих в волжский бассейн, а далее — речным транспортом до Саратова. Все приезжие были обязаны явиться в Саратовскую контору иностранных поселенцев и узнать предназначенное для них место проживания, а также условия оного. Как известно, немцы отправлялись в большинстве своём в Заволжье, в зону рискованного земледелия, где — преимущественно с успехом — принимались за решение аграрных, а чуть позднее — и агропромышленных вопросов. Колонисты привезли с собой новые направления производства и, как бы сказали теперь, передовые технологии, и на службу были поставлены лучшие свойства немецкого характера: пунктуальность, терпеливость, высокая дисциплина, грамотное целеполагание, системность. Так на саратовской земле появились ШМИДТЫ, РЕЙНЕКЕ, МИЛЛЕРЫ, ЗЕЙФЕРТЫ.
Так ржавые от крови штыки «самой первой мировой» были выброшены на помойку истории, и в руках колонистов заблестели новенькие плуги…
