Позволю себе небольшое отступление. По-настоящему крупные специалисты, как правило, не замыкаются на своей сфере деятельности. И если продолжать общеизвестный тезис про то, что поэт в России — больше, чем поэт, то серьёзный русский медик в своей жизненной повестке заведомо крупнее и разнообразнее, чем просто врач. По крайней мере, реалии вековой давности, о которых отчасти пойдёт речь, дают именно такую «клиническую картину»: медицинское сообщество давно являлось той питательной средой, в которой взращены и из которой вышли писатели (тут, понятно, — ЧЕХОВ и БУЛГАКОВ), публицисты, крупные управленцы, политики, историки и путешественники (кстати — МИКЛУХО-МАКЛАЙ); представители многих иных сфер деятельности, включая даже террористов и революционеров (профильное образование получили, например, СВЕРДЛОВ и ЩОРС. — Авт.).
Василий Иванович РАЗУМОВСКИЙ, конечно, не разрушитель, а человек сугубо созидательного труда. Но его деятельность — «больше чем медицинская»: он являлся не только хирургом, приобретшим мировое имя, не только управленцем, вытянувшим грандиозный воз по организации и строительству Саратовского университета, но и «Нестором отечественной хирургии» — крупным публицистом и историком. Так, из 200 его научных работ треть посвящена истории хирургии и медицины в целом.
…У ПАСТЕРНАКА есть произведение «Высокая болезнь». Под этим «недугом» зашифрована верность своему призванию, увлечённость, стремление ни при каких обстоятельствах не сходить с выбранного пути. Василий Иванович, как историк медицины, прекрасно знал, что именно так вели себя в различные эпохи выдающиеся русские медики, и глубоко верил, что «русские врачи всегда и везде, и на арене науки, и на поле брани, и на ниве народной, обнаружат себя лучшими, достойнейшими сынами своей страны».
В отношении его самого это были не пафосные слова.
Тот, кто соединяет разрыв
В истории саратовской медицины хватает людей ярких, пронзительных, порой неоднозначных, но всегда поражённых «высокой болезнью» служения своему призванию. Таков, к примеру, «злой доктор» Григорий ЗАХАРЬИН (1829-1898), выпускник Саратовской 1-й мужской гимназии, ставший создателем московской клинической школы и лучшим диагностом Российской империи. Григорий Антонович считался самодуром, способным отходить палкой богатейшего купца за невыполнение рекомендаций по лечению — однако именно его призывали лечить ТОЛСТОГО, КЛЮЧЕВСКОГО и императора АЛЕКСАНДРА III, а Чехов говорил про Захарьина: «Советы его драгоценны». В Московском университете его именовали «реакционером» и «мракобесом», однако всё профессорское жалованье Захарьина шло на нужды тех самых студентов, которые позволяли себе такие выпады.
Если Григория Антоновича, при всех его безусловных заслугах перед медицинской наукой, часто и не совсем безосновательно считают символом старорежимности и ретроградства (отрицал многие достижения прогресса вроде телефона и электричества и работал «при свечах»), то к Сергею МИРОТВОРЦЕВУ, конечно, совсем иное отношение. Участник нескольких войн, ректор СГУ (1922-1928), человек, попавший в один из самых известных исторических романов советской эпохи — «Порт-Артур» Александра СТЕПАНОВА: «Вы… вы не Миротворцев, а Чудотворцев!» — восклицает героиня произведения. В общем-то, она недалека от истины: достижения Сергея Романовича порождают чувства сродни преклонению перед чудом. В особенности это касается его работы во время Великой Отечественной — пятой (!) для военного медика войны: так, благодаря подвижнической работе Миротворцева, его помощников и всего персонала эвакогоспиталей Пензенской и Саратовской области 70% раненых, поступавших в эти медучреждения, возвращались в строй.
И Захарьиным, и Миротворцевым мы вправе гордиться. Но две медицинские гордости Саратова слишком разные: один — хирург, другой — терапевт, один уехал и не вернулся, другой приехал и остался в нашем городе навсегда, один — плоть от плоти «старорежимной» медицинской науки, символ «реакции» и живое воплощение того, благодаря чему стали возможны и уместны революционные потрясения, другой — классический образчик русского интеллигента: военный врач, сумевший принять новые, уже советские, реалии. Оказаться нужным, необходимым — более того, незаменимым в них.
Разрыв налицо.
А вот для того, чтобы заполнить этот разрыв, и нужны люди, подобные Василию Разумовскому. Специалисты, востребованные сразу в двух эпохах. Великолепные отраслевые историки, воссоздающие единое полотно отечественной медицины. Да что я: «Он принадлежал к той редкостной и мужественной породе людей, которая соединяла и оздоравливала ткань разломившегося времени. В равной степени Разумовский действовал умело и в операционной, оставляя в больном организме всё здоровое, избавляясь от злокачественного, и с разнообразными людьми, подчинёнными и всевозможным начальством, обладавшим высшей государственной властью», — напишет в своих «Дневниках» великий академик ВЕРНАДСКИЙ.
Человек-университет
Василий Разумовский родился 8 апреля (27 марта по старому стилю) 1857 г. в семье сельского священника и учительницы в Самарской губернии. Обучался в духовном училище и затем семинарии, однако врачеванию духа предпочёл врачевание плоти — а уж потом, вместе с ней, и духа. Он окончил медицинский факультет Казанского университета и уже в 27 лет (1884) стал доктором медицины, а тремя годами спустя профессором оперативной хирургии.
Очень скоро он получил известность не только в научных, но и в широких общественных кругах. В публицистике Василия Ивановича сильны идеи «служения», нацеленной на конкретный результат «миссии» — как у героев ЛЕСКОВА и позднего Чехова (однако, иронично замечали современники, в отличие от Антона Павловича, при несомненном языковом даре, Разумовский остался верен медицинскому поприщу). При его колоссальном интересе к прошлому медицины В. И. всё же тяготел ко всему новому (никакой работы «при свечах», как у Захарьина! — Авт.), в частности, одним из первых в стране применил для обследования больных рентгеновский аппарат. И — напротив: стремясь в будущее, выстраивал системную картину прошлого. Так, большой резонанс получила речь Разумовского на VII Пироговском съезде врачей, которая считается его первой крупной историко-медицинской работой.
Нацеленность на результат, увлечённость, великолепное видение образовательного процесса — всё это не осталось незамеченным: в 1909-м с подачи председателя правительства Петра СТОЛЫПИНА Разумовский назначен первым ректором только что учреждённого Саратовского университета. «Лучшего человека на этот пост не найти. К тому же его стойкая репутация «первопроходца» наиболее соответствует задаче сложного университетского строительства», — эти слова премьер-министра о Разумовском требовалось подтвердить реализацией сложнейшего проекта в Саратове.
И Василию Ивановичу это удалось. Правда, он сразу же оговорил два пункта своих полномочий. Во-первых, право самому формировать костяк профессорско-преподавательского состава — так в Саратове появились земский доктор из Смоленска, будущий академик Сергей СПАСОКУКОЦКИЙ и будущий президент Академии наук Украинской ССР Александр БОГОМОЛЕЦ. Во-вторых, право выбора архитектора и дальнейшее координирование совместно с ним строительства университетского городка — так в Саратов из Казани переехал знаменитый Карл МЮФКЕ.
…Однако ректорская карьера Разумовского оказалась короткой. В январе 1911-го вышли печально известные циркуляры нового министра просвещения Льва КАССО, в том числе «О надзоре за учащимися высших учебных заведений», — документы, уничтожающие университетскую автономию. Как человек, блестяще знавший фундаментальные основы университетского самоуправления и изложивший их в своей «инаугурационной» речи в Саратовском университете 6 декабря 1909 г., — о, конечно, Василий Разумовский не мог согласиться с этими циркулярами!
По стране прокатился вал студенческих забастовок, прошла таковая и в молодом саратовском вузе. В той же Москве по знаменитому «делу Кассо» студентов пачками арестовывали и отправляли в армию, из Московского университета были изгнаны великие учёные, такие как тот же Вернадский, ТИМИРЯЗЕВ, СЕРБСКИЙ, Пётр ЛЕБЕДЕВ, — а в Саратове не тронули ни одного студента, ни одного преподавателя. За такие-то антиправительственные штучки в 1912-м Разумовский был снят с поста ректора, а Столыпина, который вряд ли позволил бы тронуть В. И., к тому времени уже настигла в киевском театре та самая пуля…
На берегу реки времени
Потом пуль стало так много, что колоссальные практические навыки В. И. в хирургии, к его печали, оказались востребованы в чудовищных масштабах: «Десятки операций в день — это моя норма», — напишет военный врач Разумовский после начала Первой мировой. Его назначают главным хирургом Кавказского фронта, и он развёртывает систему полевых лагерей. После революции первый ректор Саратовского университета становится таковым и для двух других вновь организованных вузов: Кавказско-Русского университета (1918) в Тбилиси и Азербайджанского (1920) в Баку. Этому великому «медицинскому зодчеству» не помешали ни разруха, ни гражданская, ни эпидемии…
Начиная с 1920-го в жизни Разумовского настаёт второй «саратовский» период: уже пожилой, 63-летний, учёный возвращается на берега Волги и возглавляет кафедру общей хирургии и одновременно — университетскую хирургическую клинику. Пост ректора ему, старому «царскому» профессору, конечно, не предлагали, но атмосферу всеобщего уважения к отцу-основателю никто из преподавателей и не думал скрывать.
Напряжённая преподавательская работа, практика действующего хирурга, подготовка новых преподавательских кадров… Не забывает «летописец отечественной хирургии» и о публицистической и историографической работе: так, в 1923-1931 гг. Разумовский опубликовал цикл из 16 великолепных очерков «Хирургические воспоминания». Оглядываясь назад, делал невесёлые выводы: «…кажется, трудился немало, многое повидал на свете, но всё ли успел сделать?»
…Как медик высочайшего класса, Разумовский отлично понимал: всему своё время. Сидя на берегу Волги, как он любил это делать по вечерам после напряжённой работы, вживую чувствуя необратимое течение времени, он принимает решение — оставить университет и практику. Ещё работая в Саратовском университете, В. И. неоднократно консультировал коллег на Кавказских Минеральных Водах по вопросам организации лечебного процесса, и не грех было проверить промежуточные итоги этой работы на себе самом.
Разумовский уехал в Ессентуки, где прожил пять лет и умер 7 июля 1935 г. За год до того он диагностировал у себя рак желудка, скрыл это от близких и отказался от операции, зная, что бесполезно. На похоронах присутствовало огромное количество народа, включая бывших саратовских коллег, а прощальную речь произносил сам Николай БУРДЕНКО: «Это был патриарх русской хирургии», — сказал великий медик.
Таков Василий Разумовский, отец-основатель Саратовского университета — человек, которому мы отдаём дань памяти в день его 160-летнего юбилея. Учёный и гражданин, пылавший «высокой болезнью» своего призвания и одновременно исцелявший от болезней низких и губительных. В том числе — от недуга равнодушия, лености и неверия в людей.
