Унёс признание в могилу
Ранним утром 6 апреля в двухместной камере третьего корпуса Саратовского СИЗО — в этом корпусе содержатся арестованные по самым серьёзным уголовным делам — обнаружили труп 54-летнего Романа СИЛЕНКО. В прессе его уже успели окрестить «главарём банды киллеров». Бывший оперативник уголовного розыска, глава и учредитель частных охранных организаций «Гранит-Защита» и «Гранд-Защита», задержанный в ночь на 22 марта, за сутки успел признаться в организации, как минимум, двух заказных убийств в Саратове. Уже 23 марта в суде, где решался вопрос о его заключении под стражу, Силенко заявил, что признания эти из него выбили, он не причастен ни к каким убийствам. При этом есть сведения, что следователям он пытался объяснить: никаких заказов не выполнял, просто ему доставляло удовольствие «мочить» людей чужими руками — дескать, злодей от природы.
Агентство киллерских услуг
«Банда киллеров в Саратове», о которой твердят все федеральные СМИ, — что же это такое на самом деле? Теперь, после загадочного ухода из жизни своего предполагаемого главаря, обещавшего сдать всех заказчиков и плательщиков, она представляет собой довольно жалкое зрелище. Если же вспомнить, что банде инкриминируется, то неизбежно возникнет вопрос: насколько адекватны те, кто эти преступления совершал?
Самое громкое из убийств (и самое близкое по времени), в организации которого сначала признался покойный Роман Силенко, — расстрел бизнесмена Джейхуна ДЖАФАРОВА 24 октября 2017 г. Всё было сделано по ставшему классическим сценарию устранения больших людей в 1990-е, вошедшему сейчас во все криминальные сериалы: киллер дождался свою жертву вечером у гаража рядом с домом и всадил три пули из пистолета с близкого расстояния. Видеокамеры стрелявшего, кстати, запечатлели. Видно, не слишком профессиональным убийцей он оказался.
Первый вопрос — за что? И на него нет внятного ответа. Имя Джафарова не входило в прайм-лист саратовских бизнес-магнатов. Он занимался строительством, но к акулам данной сферы явно не принадлежал. Конечно, сразу возникла куча версий, например, близость Джейхуна к чиновникам областного правительства, позволявшая в последние годы получать выгодные государственные контракты и выигрывать тендеры, оставляя позади гораздо более известных и влиятельных воротил строительства. Финансовые споры, решавшиеся в судах, долги, которые не хотели отдавать убитому, наконец, обналичивание денег, получаемых компанией Джафарова от заказчиков через сеть «подставных» фирм, — в таких случаях всегда возникают желающие направить весь финансовый поток в свой карман.
Всё это могло спровоцировать конфликты, но скажите, кто из предпринимателей свободен от подобного бремени? Больше всего преступление напоминало сведение личных счётов, не слишком характерное для деловых кругов.
Другое убийство, по поводу которого Силенко дал признательные показания, если и напоминает гибель Джафарова, то лишь по месту совершения — в гараже на Кумысной поляне. Случилось это годом раньше, 21 июля 2016-го. Стреляли не из пистолета, а из охотничьего ружья, а главное, жертвы не имели никакого отношения к крупному бизнесу (впрочем, и к мелкому тоже). Супруги Дмитрий и Елена ТАРАСОВЫ были известны в другом мире — в сообществе байкеров, то есть мотоциклистов. Кому они-то могли перейти дорогу? Звучали предположения, что убийцей (а теперь получается, заказчиком) мог быть то ли недовольный клиент, которому Дмитрий, слывший мастером ремонта «железных коней», плохо починил двигатель, то ли ревнивый обожатель Елены, которому она ранее отказала в любви.
Наконец, третье преступление, в котором Силенко не признавался, но которое по предварительным данным следствия совершено той же рукой, что и два предыдущих, — смертельное ранение в ночь на 13 октября 2015 г. бизнесмена средней руки Максима СТАДНИКА, бывшего работника прокуратуры. В него выпустили несколько пуль у подъезда дома, где он жил. Тут и вовсе единственной зацепкой является участие жертвы в споре за обладание автомойкой на территории бывшей мебельной фабрики по улице Чернышевского. Той самой мебельной фабрики, в здании которой теперь находится множество фирм и организаций, в том числе… обе охранные фирмы покойного Романа Силенко. Вот уж совсем странно, если он решился на такое, — волки никогда не режут скотину вблизи от своего логова. Разве что в самом деле испытывал удовольствие от убийств, как сам уверял следователей. Но у Силенко — увы! — теперь ничего не уточнишь.
Три убийства, никак не связанные друг с другом, совершённые с интервалом примерно в год. Если это делали одни и те же люди, то уместно говорить, что в нашем городе функционировало целое предприятие по оказанию киллерских услуг.
Обезглавленное обвинение
Наконец, весьма загадочно выглядит и завершающее звено цепочки криминальных событий. Около месяца назад, 21 марта, родственник убитого прошлой осенью Джейхуна Джафарова получил приглашение встретиться с людьми, обещавшими рассказать, кто и зачем устранил директора строительной компании. Встреча должна была состояться близ села Красный Яр Энгельсского района. По вполне понятным причинам туда прибыли сотрудники полиции и Росгвардии (в её составе теперь спецподразделения). Вместо людей они наткнулись на заминированный ноутбук, в результате взрыва которого двое силовиков серьёзно пострадали — одному пришлось частично ампутировать ногу.
Сразу вслед за этим начались задержания. Взяли Романа Силенко, его гражданскую жену Юлию БЫСТРОВУ, его сына Максима СИЛЕНКО — последние, как и первый, являются учредителями ЧОО «Гранит-Защита». Четвёртым задержанным оказался некто Алексей КЛУСОВ, ветеран боевых действий на Северном Кавказе, бывший сотрудник управления по конвоированию УФСИН. Именно он, согласно версии следствия, был исполнителем всех трёх убийств и покушения на силовиков. Он же единственный из всех задержанных полностью признаёт свою вину, якобы даже рассказал о ещё одном убийстве и выразил желание заключить со следователями досудебное соглашение о сотрудничестве, дабы в дальнейшем облегчить свою участь. В этом ему было отказано со стороны прокуратуры — обвиняемый выдвинул слишком выгодные для себя условия.
Силенко-младший до последних пор полностью отрицал своё участие в описанных событиях, Быстрова признаёт, что в них участвовала, но уверяет, что очень опосредованно и серьёзной информацией не располагает.
Что имеем в «сухом остатке»? Есть «руки» — обвиняемый в убийствах, признающий свою вину, которые вряд ли ведали, что творили, исполнителей обычно в детали не посвящают. Но нет «головы», знавшей о заказчиках (если они были), и «языка», способного о них внятно рассказать. Самоубийство предполагаемого главного действующего лица многосерийного триллера, разворачивающегося на саратовских улицах с 2015 г., перевело дело в плоскость, где открывается широкий простор для различных домыслов и толкований, чем наверняка не преминут воспользоваться деятели медийного пространства. Нам же остаётся только пожелать работникам следствия досконально разобраться и с обстоятельствами самоубийства в камере СИЗО, и с преступлениями.
Камеры смертников-добровольцев
Кстати, какова вероятность успешно покончить с собой в камере следственного изолятора? Те, кто знаком с уголовно-исполнительной системой нашей области не понаслышке, утверждают, что в третьем корпусе, куда поместили Силенко-старшего, особый контроль за следственно-арестованными, просматривается буквально каждый их шаг. Там содержатся те, кто многое знают и о многом должны рассказать: фигуранты громких дел, чьи имена вписываются в криминальную историю Саратовской области, а то и всей России. Страница «банды киллеров», к каким бы результатам теперь ни пришло следствие, а за ним, возможно, и суд, теперь предстанет в сильно усечённом виде.
Первая аналогия, которая сразу напрашивается, — самоубийство директора завода «Серп и молот» Алексея МАКСИМОВА, обвиняемого в заказе убийства прокурора Саратовской области Евгения ГРИГОРЬЕВА в феврале 2008-го. Причём случилось оно не в саратовском, а в московском СИЗО, в знаменитой Бутырской тюрьме. До сих пор не прекращаются споры о том, как такое могло произойти с особо важным арестантом. И разумеется, выдвигаются версии — кому это могло быть нужно?
В саратовском СИЗО последний суицид зафиксирован ровно год назад — 26 апреля 2017 г. Счёты с жизнью свёл 24-летний парень, обвиняемый в совершении нескольких краж и грабежей. К особо важным узникам он, видимо, не относился.
Другие случаи добровольного ухода из жизни в камере следственного изолятора на улице Кутякова объединяет то обстоятельство, что к этому крайнему средству прибегали не перед очными ставками или другими следственными действиями, а после приговора суда, показавшегося чрезмерно суровым.
Так, в феврале 2016 г. в камере повесился 40-летний житель Татищевского района, который был приговорён к 19 годам лишения свободы за сексуальные преступления в отношении малолетних девочек, среди которых была его собственная дочь. Примечательно, что насильник оставил предсмертное послание на 12 (!) листах, содержание которого сводилось к следующему: во всём виновата… его жена.
В марте же 2013 г. в СИЗО вскрыл себе вены металлической пластиной 41-летний Николай ЗОРИН, приговорённый к пожизненному сроку за серийные убийства пенсионеров в районах Заволжья. Умирая, он ещё успел выцарапать на руке имя «Ксюша».
Вообще самоубийства в российских следственных изоляторах вовсе не редкость. В связи с этим вспоминаются успокаивающие сентенции главного психиатра и психолога Федеральной службы исполнения наказаний, озвученные несколько лет назад. Оказывается, количество случаев суицида на душу населения среди заключённых в тюрьмах и СИЗО России в два раза меньше, чем в среднем по стране. При этом за решёткой в процентном отношении находится в пять раз больше людей с психическими расстройствами, чем на свободе.
Так что, кто захочет умереть под видеокамерами наблюдения и напротив глазка в дверях, тот всегда умрёт. Особенно если ему есть что сказать.
