Теперь за экстремистские высказывания (или за признанные таковыми) в СМИ придётся выплачивать огромный штраф

Теперь за экстремистские высказывания (или за признанные таковыми) в СМИ придётся выплачивать огромный штраф

С одной стороны, подобного законодательного акта давно ожидали поклонники толерантности. С другой — того ли дождались, чего так желали? Уж очень сложным выглядит вопрос о выявлении высказываний и положений, попадающих под столь суровые финансовые санкции.

Эксперты журналистской совести

Стоимость неосторожных слов выросла согласно новому закону сразу в десять раз! Напомним, прежде высшая планка штрафа за то же самое держалась на уровне ста тысяч рублей. Теперь это — низший предел. Так что за потенциальных экстремистов в СМИ российские законодатели взялись серь­ёзно. Попасть под раздачу, похоже, можно будет и за напечатанный, разжигающий какую-нибудь рознь анекдот.

Справедливости ради надо отметить, что под указанную ответственность наряду с журналистами и хозяевами СМИ попадают также те, кто издаёт книги и ими торгует. В федеральных изданиях уже привели самый хрестоматийный из примеров: штраф будут платить те, кто захочет издать или продать книгу «Майн кампф» фюрера Третьего рейха.

Написал слово «фюрер» и задумался: не станет ли это основанием для обвинения в сочувствии нацистам? Ведь для них это был уважительный титул вождя. Можно ли его повторять в нашей печати? Кто знает…

В новой России также не раз объявлялось, что у преступников национальности быть не может.

Знать должны эксперты. Вечный русский вопрос: а судьи кто? В Институте судебных экспертиз Московского юридического института и в некоторых других вузах таких специалистов сейчас готовят. Хотя им, пожалуй, необходимо многопрофильное гуманитарное образование. Ведь чтобы определить, не скатился ли деятель СМИ от ёрничества к экстремизму, надо быть не только грамотным юристом, хорошо ориентирующимся на правовом поле. Необходима и солидная филологическая подготовка, позволяющая классифицировать выражения как шуточные или оскорбительные, иронические или провокационные. Мало того — надо ещё и разбираться в медийных и пиаровских приёмах, ведь они в данной ситуации могут стать оправданием для СМИ.

Короче, требуются профессионалы высочайшего класса. Люди, от решения которых будет зависеть судьба не только других людей, но и газет, журналов, телеканалов, интернет-сайтов, информационных агентств и многого другого, что именуется медийным пространством. А ведь в современном мире это пространство фактически полностью заменяет для миллионов людей собственные жизненные впечатления и формирует не только их идейные убеждения (это выражение уже можно отнести к устаревшим терминам ушедшего безвозвратно двадцатого века), но и вкусы, интересы, настроения. В верхних эшелонах власти это хорошо понимают — отсюда и ужесточение контроля за любыми публичными высказываниями. Но готовы ли наши образовательные учреждения выпускать контролёров, то есть упомянутых универсальных экспертов? Кому будет доверено оценивать — присутствует ли в материале экстремистское начало? Уже сейчас признают, что это самый принципиальный, ключевой вопрос. И ответ на него может стать судьбоносным для российской прессы.

Самый простой пример: в конце апреля, буквально накануне принятия нового федерального закона, появилось сообщение о том, что житель одного из районов Саратовской области осуждён за тот самый экстремизм. По статье 282 УК РФ — возбуждение ненависти или вражды по национальному и религиозному признакам — его приговорили к обязательным работам.

При этом из довольно многочисленных сообщений об этом событии в СМИ — тема-то актуальна! — не совсем понятно, в чём же, собственно, его экстремистская деятельность заключалась. По версии следствия, он собирал в своей квартире людей и проповедовал им исламские ценности в своём понимании. Полицейским оперативникам удалось записать эти проповеди на видео, и в итоге после целой серии различных экспертиз — лингвистической, психологической, религиоведческой — был сделан вывод, что новоявленный мессия способствовал своими речами разжиганию межнациональной и межрелигиозный вражды. В частности, не­одобрительно отзывался о национальностях, исповедующих православие и иудаизм.

Не начнём ли мы ловить в каждых кустах экстремистов, как когда-то ловили агентов мирового империализма? Очень не хотелось бы. Хотя определённая часть россиян вполне для такого созрела.

При этом осуждённый экстремист очень положительно характеризуется по месту жительства и по месту работы, никогда раньше не привлекался ни к каким видам ответственности. А самое главное — не имеет отношения ни к каким организациям или сектам, действовал исключительно в одиночку. По словам следователя, он ничего не отрицал: да, говорил то, до чего дошёл своим умом в результате наблюдения за жизнью людей разных наций и религий. Пришёл к выводу, что ислам намного лучше любых иных религий, и стал убеждать в этом других. За то и поплатился.

Картина получается вполне безобидная. А по-другому и быть не может, ведь если привести в СМИ какие-либо подробности из его проповедей, которые убедили бы в том, что это настоящий экстремист, не по действиям, так по убеждениям, то получилась бы... подлинная пропаганда экстремизма. И тогда к ответственности следовало бы уже привлечь СМИ. Вот такой замкнутый круг. Поэтому вести антиэкстремистскую пропаганду и рассказывать о проявлениях этого уродливого явления в нашей жизни можно лишь в предельно обобщённом виде, без какой-либо конкретики. А это вряд ли может вызвать серьёзный интерес читателей, зрителей и пользователей Всемирной сети.

Не хочется быть пессимистом, но таким образом недолго дойти до того, что любое упоминание — прямое или косвенное — религий, конфессий или национальностей в СМИ станет потенциально опасным. Вдруг эксперты решат, что упомянуто не в том контексте? Нечто подобное в нашей стране уже было, и не так уж давно. Те, кто застал так называемый советский период, хорошо помнят, что любая попытка подчеркнуть свою национальную особенность (не говоря уже о вероисповедании) могла расцениваться как проявление национализма, антисоветизма и прочих смертных политических грехов. В новой России также не раз объявлялось, что у преступников национальности быть не может (?), и доходило даже до прямых запретов указывать национальность преступивших закон в сводках правоохранительных органов и тем более в материалах прессы.

Похожая история была с религиозными (или считавшимися таковыми) терминами. Я хорошо помню, как во время второй чеченской кампании в служебных циркулярах и инструкциях МВД говорилось о предгорных сёлах, «являющихся оплотом чеченского вахаббизма». Сейчас такое выражение может быть расценено как экстремистское. И тогда в скором времени последовали распоряжения, запрещающие употребление слова «вахаббит» (которого, кстати, нет в исламской религиозной традиции) и термина «боевик» — вместо него предполагалось говорить и писать «участник незаконных вооружённых формирований».

 

С глаз долой «Масленицу»

Этот вопрос сродни другому, популярному полвека назад — есть ли жизнь на Марсе? Вроде бы есть, но ничего конкретного науке об этом неизвестно.

Так и с саратовскими экстремистами. Судя по постоянным упоминаниям в той же прессе, их регулярно задерживают, обезвреживают и привлекают к ответственности. Но в то же время представители региональной власти не устают повторять, что наша область — одна из самых многонациональных в России, но при этом у нас нет даже намёка на какую-либо межнациональную или межрелигиозную рознь. С журналистами — похожая история. Кроме памятной всем недавней ситуации, когда районный суд принял решение оштрафовать одного из представителей СМИ за размещение на своей странице в интернете нацистской символики (штраф ещё меньше миллиона), было несколько подобных же попыток найти экстремистские мотивы в местном медиапространстве. В основном они касаются журналистов, вступивших в конфликт с кем-либо из известных людей. История со штрафом в марте ещё не получила завершения: журналист доказывает, что символику Третьего рейха выставил, наоборот, в целях антинацистской пропаганды, и пытается опротестовать судебное решение. Но уже из этого видно, что любое появление рисунков или картинок в сфере СМИ, так или иначе связанных с мрачными страницами современной истории человечества, чреваты неприятными последствиями. Невольно подумаешь: а как быть с карикатурами на ГИТЛЕРА и его приближённых, столь распространённых в СССР и во время войны, и после? Ведь там всегда присутствовали свастика и прочие атрибуты нацистского режима и идеологии. Как бы сейчас решили эксперты — не является ли это скрытой пропагандой соответствующих идей?

Могу вспомнить, как всё начиналось. В конце 1980-х, в пору расцвета горбачёвской гласности, одной из сенсаций стало появление на витрине Дома книги (тогда он назывался иначе) книги «Майн кампф». Дескать, теперь всё дозволено и каждый может ознакомиться с идеями, изложенными в этом опусе. Несколько недель саратовцы ходили в книжный магазин как в музей, чтобы посмотреть на новый экспонат. До тех пор, пока один из ветеранов войны не опрокинул витрину, возмущённый тем, что сейчас назвали бы пропагандой нацизма и экстремизма. Насколько мне известно, ветерана не стали привлекать за хулиганство (хотя основания были), а идеологический труд фюрера всё же убрали из зоны всеобщего обозрения (хотя на книжных лотках его найти не составляло труда). Кстати, несколькими годами раньше, ещё в эпоху «застоя» рядом с Домом книги убрали вывеску кафе «Масленица». Это было сделано по требованию группы возмущённых старых коммунистов — они увидели в безобидном названии пропаганду чуждого марксистско-ленинской идеологии христианско-языческого праздника. Тогда такое было возможным и никого особо не удивляло.

Примеров можно было бы приводить множество. Как нетрудно понять, представления об экстремизме слишком сильно зависят от настроений, господствующих в общественном и государственном сознании (что далеко не всегда совпадает). Нынешние эксперты на вопрос о том, какие материалы всё же считать подлежащими запрету, отвечают довольно уклончиво: слишком непростой вопрос и решается он всегда в индивидуальном порядке, при тщательном и конкретном рассмотрении. Конечно, контроль за СМИ нужен, как и чистка интернет-ресурсов, где можно начитаться всего что угодно, от ругательств до сатанинских лозунгов (кстати, можно ли сатанизм считать экстремизмом?). Но не появится ли повод для очередной кампании против всех неугодных даже не сторонникам существующего государственного строя, а просто представителям разных ступеней власти, чиновникам всех уровней, включая совсем невысокие? Не начнём ли мы ловить в каждых кустах экстремистов, как когда-то ловили агентов мирового империализма? Очень не хотелось бы. Хотя определённая часть россиян вполне для такого созрела.

КСТАТИ

На сегодняшний день 25 жителей Саратовской области входят в перечень экстремистов и террористов — в основном за публикации и высказывания в интернете. Они проживают в Духовницком, Краснокутском, Перелюбском, Дергачёвском, Красноармейском и Новузенском районах, а также в Энгельсе, Саратове, Балашове, Пугачёве, Марксе, Вольске.

По последним данным, Федеральный список экстремистских материалов достиг 2795 наименований. Среди них — публикации, теле- и видеоматериалы, как выложенные в интернет, так и появившиеся в средствах массовой информации.

В свете последних событий оба эти списка могут значительно увеличиться.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №21 от 20 мая 2015

Заголовок в газете: Анекдот за миллион

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру