За этот перелёт, за мировой рекорд дальности лётчицы были удостоены званий Героя Советского Союза, став первыми женщинами в этом высоком статусе. И пусть в роли противника женщины-лётчика выступил не конкретный враг в «юнкерсе» с чёрными крестами (как ровно четыре года спустя в ночном небе над Саратовом), а экстремальные риски, погодные условия и так далее… Но была задача: доказать, что горизонты человеческих возможностей (а идеологически точнее — возможностей советского человека и советской женщины, а также советской техники) безграничны. Что эти горизонты можно и нужно расширять, но при этом понимать, что мечта имеет вполне конкретные вкусы и запахи — авиационной солярки, солёного пота, а чуть позже и крови.
В общем-то, женщина у руля транспортного средства, тем более такого серьёзного и опасного, как самолёт, — это всегда война. Война с предрассудками, с представлениями о том, что «не женское это дело». В наши дни стали общим местом шутки о «блондинке за рулём», но в своё время именно такая «блондинка за рулём» (точнее, за штурвалом боевого самолёта Як-1, произведённого на Саратовском авиазаводе) сбила 12 немецких самолётов и стала самой результативной женщиной-истребителем Второй мировой войны. Речь, понятно, о Лидии ЛИТВЯК, «белой лилии Сталинграда» — как и Валерия ХОМЯКОВА, она начала свой боевой путь в небе над нашим городом.
Но обо всём по порядку.
Время «ночных колдуний»
Очевидно, что формирование трёх женских авиаполков (586-го истребительного, 587-го бомбардировочного и 588-го ночного бомбардировочного — знаменитых «ночных ведьм») — тот феномен, благодаря которому Саратов стал одним из ключевых центров в системе базирования военной авиации Советского Союза. А формировала полки, обучала девушек-добровольцев, закладывала основы технической грамотности, прививала навыки боевой и командной инициативы она, Марина Михайловна РАСКОВА.
Обладательница открытой белозубой улыбки, этакого женского аналога будущей улыбки «гагаринской», она прославилась задолго до войны, и, как говорили (да и говорят!), именно личное расположение главы государства помогло ей в страшном 41-м добиться одобрения Ставки ВГК в вопросе формирования в городе Энгельсе женской авиагруппы. В свободное же от исполнения прямых служебных обязанностей и полётов время она любила петь. Неудивительно: в юности Марина (тогда ещё МАЛИНИНА), уроженка столицы, училась в Московской консерватории и мечтала пойти по стопам отца, артиста-«баритона», и стать оперной певицей. Рано вышла замуж, родила дочь
Татьяну… Однако у каждого времени свои вызовы и своя романтика, и то, что в 20-е годы, в эпоху нэпа, считалось хорошим тоном, в начале 30-х презиралось и поднималось на смех: какой ещё тихий семейный быт и какая, к чёрту, опера?.. Небо зовёт!
И Марина Раскова «сбросила цепи» прежней жизни, бросила консерваторию, развелась с мужем и полностью устремилась в небо. Оно дало ей всесоюзную славу, участие в проектах мировой известности и мирового же значения, звание Героя Советского Союза в 26 лет и преклонение, которому позавидовали бы нынешние голливудские звёзды: миллионы советских девчонок взахлёб читали книгу М. М. «Записки штурмана» — о великом перелёте Москва — Дальний Восток, об обледеневшей кабине, глохнущих моторах и разрыве радиосвязи, об аварийной посадке и десяти сутках скитания по зимней тайге… Небо сделало её эталоном смелости и самопожертвования, оно дало ей право создания феномена «ночных ведьм», вошедших в легенды. Небо и забрало её 4 января 1943-го в авиакатастрофе в нескольких километрах от Саратова. Но «птенцы гнезда Расковой» — некогда необстрелянные девушки-добровольцы — к тому времени давно оперились и сами вошли, нет, влетели в легенду.
Вот лишь несколько имён лётчиц-«ночных ведьм» (деликатные французы из полка «Нормандия — Неман» изъяснялись более тактично: «ночные колдуньи»), воевавших под началом Марины Расковой. Это Серафима АМОСОВА (считающаяся лучшей лётчицей 588-го, а в дальнейшем 46-го гвардейского Таманского авиаполка ночных бомбардировщиков); Мария ДОЛИНА, Руфина ГАШЕВА, Мария ПОПОВА…
Эти лётчицы в большинстве вступили в полки Расковой двадцати-двадцатиоднолетними девчонками, и всем перечисленным была дарована долгая жизнь — за себя и за оставшихся навсегда молодыми подруг: так, Мария Сергеевна Попова, последняя из «ночных колдуний», умерла в июле 2013-го.
…Жила за уже упомянутых выше Валерию Хомякову и Лидию Литвяк.
Горящий «юнкерс», горящая юность
28-летняя Валерия Хомякова, лётчик-инструктор Центрального аэроклуба Москвы, ровно три четверти века тому назад сбившая над тревожно спящим Саратовом бомбардировщик Ю-88, была зачислена в 586-й истребительный полк Расковой в феврале
1942 г. Именно в этом последнем месяце зимы зафиксированы первые разведывательные полёты люфтваффе над Саратовом, первые воздушные удары по городу датируются 25-26 июня, но настоящий огненный шквал обрушится на Саратов 20-25 сентября
1942-го — с приближением линии фронта и разворачиванием Сталинградской оборонительной операции. Как гласил текст листовки, разбрасываемой в то время немецкими шутниками: «В Сталинград придём с бомбёжкой, а до Саратова — с гармошкой». Помимо «гармошки» немецкий «горящий тур» до Саратова включил в себя бомбардировки крекинг-завода, железнодорожного моста через Волгу в районе Увека, Улешовской нефтебазы и ряда других, менее крупных объектов.
Вот как описывает те сентябрьские дни авиамеханик 586-го полка Екатерина ПОЛУНИНА, отвечавшая за техобслуживание самолёта старшего лейтенанта Хомяковой: «Пламя полыхало над Волгой: вражеские самолёты разбомбили баржу с нефтью. Непрерывно били наши зенитки. Днём поступило указание: когда воздушная цель будет поймана прожекторами, зенитчики прекращают по ней огонь, и в дело вступают истребители. И в ночь на 25 сентября по тревоге в небо поднялся самолёт Леры Хомяковой. Мы с земли, затаив дыхание, наблюдали за ним. Видели, как прожектористы поймали в клещи пересекающихся лучей бомбардировщик противника, как наша лётчица открыла по нему огонь. Немецкий стрелок стал отвечать. Хомякова, не обращая внимания на свинцовые трассы, вновь атаковала. А потом мы увидели, как «юнкерс» камнем пошёл вниз…»
На месте падения «юнкерса» близ деревни Квасниковка Энгельсского района, в 10 км к юго-востоку от Саратова были обнаружены тела двоих членов экипажа и вполне живой командир бомбардировщика обер-лейтенант Герхард МААК, который заплакал, когда узнал, что его сбила женщина…
Самой же первой лётчицей, сбившей самолёт люфтваффе, стала всё-таки 21-летняя Лидия Литвяк, в том же сентябре 1942-го переведённая из Саратова в Сталинград. Те, кто знал её, вспоминали, что невысокая белокурая девушка внешне походила на знаменитую актрису Валентину СЕРОВУ (к военному времени ставшую вдовой прославленного советского аса Анатолия СЕРОВА, тоже не чужого саратовской земле: в 1930-м он окончил Вольскую военную школу лётчиков и авиамехаников. — Авт.). Хладнокровная и бестрепетная в небе, на земле Лидия не была чужда маленьким девичьим чудачествам: шила из парашютной ткани элегантные шейные платки, украшала штурвал боевого самолёта ромашковыми и васильковыми букетами, а однажды получила нагоняй от самой Расковой за то, что сшила себе модный воротник для лётного комбинезона, «сообразив» его из верха меховых унтов… Всё-таки женщина всегда остаётся женщиной, даже при самой экстремальной воинской специальности.
Валерия Хомякова погибла всего через несколько дней после своего подвига в ночном небе — 6 октября 1942-го; «белая лилия Сталинграда» Литвяк была чуточку счастливей: она пролетала над уже обречённой армией ПАУЛЮСА, она видела победу на берегах Волги — и после гибели Хомяковой прожила ещё целых десять месяцев...
Авиатриссы: первые леди в небе
Не так давно «МК» в Саратове» уже обращался к теме истории отечественной авиации и конкретно её саратовским страницам (материал «Июль: самое время для взлёта!»; № 30 (1039) от 19.07.2017 г. — Авт.). Другое дело, что закладку авиационной традиции производили преимущественно мужчины. А между тем великие ГРИЗОДУБОВА и Раскова были далеко не первыми российскими/советскими женщинами, элегантно, как модели на подиум, поднявшимися в небо…
Интересно, что у самой первой дипломированной русской лётчицы (или, как говорили в начале XX в., «авиатриссы», женское производное от «авиатор» по типу «актёр — актриса». — Авт.) было такое же имя и такие же инициалы, как у Лидии Литвяк, — Л. Л. «Первая леди отечественной авиации» Лидия ЛЕБЕДЕВА (далее по мужу ЗВЕРЕВА) родилась в семье генерала Виссариона ЛЕБЕДЕВА, героя Балканской войны 1877-1878 гг. Не следует думать, что это была экзальтированная барышня, которая в один прекрасный момент топнула ножкой и сказала папе-генералу: «Хочу дорогущий спорткар и права!» Эээ… то есть «…аэроплан и личного инструктора. Желательно с благородной внешностью, mon papa!» Конечно, нет. Авиация не терпела экзальтации и на заре отрасли…
Юная Лида Лебедева вполне осознанно и терпеливо с самого детства предпочитала куклам и кружевам игрушки с конструктивным началом. Те, что можно было разобрать. На первый рискованный шаг решилась в крепости Осовец, комендантом которой был её отец. Осовец — тот самый, обессмертивший себя в 1915-м знаменитой «атакой мертвецов», но до этой атаки оставалось ещё много лет, а пока Лидия Лебедева с согласия отца поднимается в воздух на 500 метров на аэростате — их применяли при патрулировании окрестностей крепости.
Думается, она решила всё для себя уже тогда (если не раньше). Иначе как благородная девица, выпускница соответствующего института, вышедшая по его окончании, как и положено, за «приличного человека» — инженера-конструктора Ивана ЗВЕРЕВА, сначала терзала мужа «неподобающими» вопросами из сферы его профессиональных интересов, а после его скоропостижной смерти вступила в гатчинский аэроклуб «Гамаюн»?.. В школу воздухоплавания Лидия Зверева пришла в 1910-м, здесь она познакомилась со своим будущим вторым мужем Владимиром СЛЮСАРЕНКО (ещё одним пионером российской авиации) и авиатриссами № 2, № 3, № 4 в России — соответственно Евгенией ШАХОВСКОЙ (первым российским военным пилотом-женщиной), Евдокией АНАТРА и артисткой Любовью ГОЛАНЧИКОВОЙ (эксцентричной особой, впоследствии вступившей в тренировочную эскадрилью ВВС Красной армии). А уже в ноябре 1911-го 21-летняя авиатрисса Зверева выдержала непростые выпускные экзамены и получила диплом пилота-авиатора № 31.
Это был первый подобный диплом, выданный в Российской империи лицу прекрасного пола.
P. S. В основу развития авиационной отрасли, как известно, была заложена прежде всего мысль военная. Не обошло это и первую леди российской авиации Лидию Звереву: с началом Первой мировой войны она с мужем организовала авиапредприятие в Петербурге, на котором было выпущено 80 моделей аэропланов (преимущественно знаменитых «фарманов»). Дело угасло с преждевременной смертью Лидии, скончавшейся в мае 1916-го от тифа. А потом грянула революция и желанное небо показалось с овчинку.
«Помните, вы вчера говорили о крыльях?.. Крылья у меня выросли».
