А события последующих лет и вовсе заставили криминологов сделать вывод, что «успешная» банда не может существовать не просто без милицейской «крыши», но и без участия в её страшных делах «представителей компетентных органов», которые зачастую занимались поисками самих себя.
Профессиональная охота на людей
В сентябре 1997 г. жители села Саратовского района в овраге у речки Латрык увидели страшную картину: трое мужчин свалены в кучу, головы у всех изрешечены пулями, руки скованы наручниками. Прибывшие на место эксперты-криминалисты установили, что одного из покойных ещё и добивали ножом, причём весьма профессионально — удар был нанесён в «мёртвую точку» под ухом. При этом убийцы, видимо, спешили, поскольку не удосужились забрать из карманов трупов документы.
Личности расстрелянных установили: ими оказались жители города Изобильного Ставропольского края. От их родственников удалось узнать, что все трое выехали на автомобиле «форд-скорпио» в Тольятти, где собирались приобрести ещё парочку машин. Соответственно, имели при себе деньги.
Налётчиков стали искать, но никаких зацепок не находилось. Смущало то, что, по заключению экспертов-баллистов, стреляли из автомата АК-74 — ни в одном другом преступлении в Саратовской области такое оружие не применялось. Спецмероприятия и рейды ничего не дали — источники в криминальном мире Саратова не имели понятия о бандитах, вооружённых автоматами. Сотрудникам ГИБДД (позже они говорили мне, что никогда не сталкивались с подобной ситуацией) пришлось ставить на дорогах специальные щиты: водителей предупреждали об опасности нападений и не рекомендовали останавливаться в безлюдных местах, особенно ночью.
Сигнал о задержании подозреваемых неожиданно пришёл из Тульской области. 4 ноября 1997 г. на автотрассе Москва — Воронеж двое инспекторов местной ГИБДД тормознули «Жигули» 9-й модели вишнёвого цвета с саратовским номером.
«Девятка» привлекла внимание стражей порядка на дороге неслучайно: за несколько минут до этого они получили по рации сообщение, что именно на такой машине скрылись преступники, которые только что на трассе ограбили автомобиль с прицепом, следующий в Москву за товаром, и бросили его хозяйку в лесу. Перепуганная женщина сказала, что их с мужем остановили трое мужчин, один из которых был в камуфляже, другой — в милицейской форме. Забрали деньги и увезли с собой мужа (его тоже, как выяснилось, высадили в лесу, в другом месте).
Всё совпало: за рулём сидел человек в камуфляже, который предъявил удостоверение сотрудника ОМОНа при УВД Саратовской области — знаменитого отряда, покрывшего себя славой во время первой чеченской кампании. Он стал что-то говорить о служебной командировке вместе с сослуживцем — тот в милицейской форме с погонами прапорщика сидел рядом, на заднем сиденье притулился парень в штатском. Прапорщик не к месту (для себя) ввязался в разговор, сказав, что они с приятелем на похороны ездили — слов «о командировке» он не расслышал.
Подозрения подтверждались, но тут события перешли в иную, более драматичную фазу. В ответ на просьбу открыть багажник прапорщик ответил выстрелами из нагана, который достал из «бардачка». Он выпустил в гибэдэдэшников целую обойму и ранил обоих. «Девятка» рванулась с места, один из раненых успел выпустить по сидящим в ней очередь из автомата — несколько пуль попали в цель, и стало ясно, что преступники вряд ли уйдут далеко. Позже оба сотрудника, участвовавшие в задержании, будут награждены орденами Мужества за проявленную храбрость.
А тогда началась погоня — милиционеры, пострадавшие от выстрелов бандитов, вызвали по рации подмогу. Примерно через пять километров преследователи увидели «девятку» со сплющенным передним бампером: потеряв управление на скользкой осенней дороге, она на полном ходу врезалась в грузовик. Теперь за её рулем сидел прапорщик, автоматные пули попали ему в спину и бедро, к тому же при аварии его сильно сдавило, поэтому ни скрыться, ни сопротивляться он не мог. Его подельник, у которого были прострелены обе ноги, успел отползти всего на несколько метров от трассы. Третьего в машине не было.
В лесопосадках близ 213-го километра автодороги нашли темно-зелёную дорожную сумку, в которой оказались автомат Калашникова, патроны к нему и три боевые гранаты.
Удостоверение, которое предъявил водитель, было настоящим, вот только его обладатель к тому времени уже три месяца как был уволен из ОМОНа по собственному желанию. А сообщник — для них обоих этот разбой был уже четвёртым по счёту — и на момент задержания продолжал службу в отряде особого назначения…
Когда герой становится убийцей
Николай ГВОЗДЕВ в ОМОНе прослужил недолго, всего около года. Зачислять его в отряд не хотели, поскольку раньше он был уволен из подразделения патрульно-постовой службы по отрицательным мотивам. Но нашлись люди, которые за него поручились.
Трудно сказать, что привело Николая в ОМОН, где служба отличается напряжённостью, опасностью и не даёт особых привилегий. Знакомые характеризуют его как человека хитрого, предприимчивого, способного стать лидером. Во время суда он с гордостью заявлял, что совмещал милицейскую службу с успешными занятиями коммерцией, видимо, забыв, что это категорически запрещено законом. Возможно, Гвоздев считал, что отряд особого назначения станет для него неплохим прикрытием, и без сожаления расстался с ним, как только началась разбойничья эпопея.
В отряде Гвоздев близко сошёлся с Андреем ЯКУШЕВЫМ. Андрей семь раз выезжал в командировки на Северный Кавказ. Там получил ранение и боевую награду. Там же научился воевать. Сослуживцы отзываются о нём хорошо. Якушев очень любил сына, часто приводил его на тренировки в спортзал. Все уверены: если бы не Гвоздев, Андрей никогда не стал бы преступником.
Гвоздев видел, что Андрей нуждается в деньгах, и сумел внушить ему, что стать богатым легко. Помог в исполнении заветной мечты — продал другу «девятку», ту самую, на которой потом совершались преступления. Кстати, даже на этом сумел заработать, взял с приятеля 20 млн «неденоминированными» рублями, хотя сам приобрёл автомобиль всего за 11, проведя потом ручную сборку. Благодарный Якушев стал его во всём слушаться.
Гвоздев приблизил к себе ещё одного знакомого — юного Сашу ЕРЁМИНА. Тот всё старался самоутвердиться, занимался боксом, качался в подвалах. Бывалый Николай стал его опекать, угощать, вроде бы даже не брезговал делить с ним своих подруг. Саша настолько полюбил красивую жизнь, что когда во время следствия его спросили, куда он потратил две тысячи долларов, которыми наградили его старшие товарищи после первого разбоя, ответил: на пиво и «Сникерсы».
Приятели часто собирались, выпивали, играли в карты, и когда однажды Гвоздев сообщил им, что у него есть собственный наган, с помощью которого можно хорошо вооружиться, а потом заняться доходным промыслом на больших дорогах, Андрей и Александр колебаться не стали.
От своего знакомого Гвоздев узнал, что один фермер, проживающий в селе близ Саратова, должен был привезти к себе домой партию оружия и боеприпасов. В июле к этому фермеру заявились двое в форме. Для убедительности Гвоздев нацепил на себя муляж рации и всё время делал вид, будто что-то передаёт. Выяснив личность хозяина и находившегося в доме гостя, строгий милиционер сообщил кому-то по рации их данные, потом потребовал добровольно сдать оружие. До смерти перепуганный фермер вытащил из шифоньера мешок, в нём были два автомата, пистолет ТТ, винтовка с оптическим прицелом, граната, патроны. Довольный Гвоздев сказал в рацию: «Убивать не будем, семья хорошая, всё оружие на месте», чем нагнал ещё больше страха. Потом на гостя надели наручники, обыскали, поставив лицом к стене, и посадили в свою машину. Продолжая спектакль, главарь ещё раз обратился к своему воображаемому собеседнику по муляжу: «Понятых не надо, прокурора не надо, всё изъято», — и удалился.
Захваченного высадили на объездной дороге, пару раз ударили, пригрозили убить, если кому-нибудь скажет о случившемся, и заставили сказать «спасибо» за то, что «его на месте не шлёпнули».
Вскоре Якушев раздобыл ещё три гранаты и патроны, купив их у кого-то. Теперь банда могла действовать.
Все «акции» проходили по одной и той же схеме. Ночью на трассе останавливали машины, представлялись сотрудниками милиции, требовали предъявить документы (форма и жезл не вызывали у водителей сомнений в том, что они имеют дело с блюстителями порядка). Потом, угрожая оружием, отбирали деньги и ценности.
Всего на их совести оказалось пять убитых — «приговоры» в исполнение приводил Якушев. Кроме трёх расстрелянных из Ставрополья бандиты прикончили ещё двух торговцев, которых сначала тоже под видом проведения милицейской операции вывезли в глухое место, где под пытками выяснили, в каком месте хранятся деньги.
Через два года после задержания банду судили. Прокурор Сергей БАЖЕНОВ говорил мне, что коллегии присяжных заседателей (подсудимые выбрали суд присяжных, поскольку надеялись на снисхождение) пришлось отвечать на более чем 120 вопросов, но она проявила дотошность и признала вину «ночных ястребов» по всем пунктам.
Штатский подельник получил наказание в виде 18 лет лишения свободы. Ну а оба омоновца — бывший и действующий — получили то, что заслужили: пожизненное лишение свободы.
Для саратовского ОМОНа, бойцы которого в то время постоянно выезжали в боевые командировки, началась вторая чеченская кампания, эти события стали тяжелейшим потрясением. В то время, когда одни бойцы, не жалея своих жизней, защищали от бандитов мирных жителей — женщин, детей, стариков, другие, прикрываясь их славой, грабили и убивали таких же мирных людей. В разговоре с тогдашним командиром ОМОНа я услышал, что эта история ещё раз напомнила о том, что люди, прошедшие огонь «горячих точек», должны находиться под пристальным вниманием, дабы не попадать под влияние таких «лидеров», как Гвоздев, пребывание которого в рядах омоновцев не назовёшь иначе, чем трагическим недоразумением.
Не так давно — в прошлом году — саратовцам вновь пришлось узнать о преступлениях, совершённых бойцами спецподразделений. Мир не становится менее жестоким, и люди, видевшие смерть вблизи, могут нести эту смерть другим, если не находят себя в мирной жизни.
