Уходим о зимней поре
Не кончив похода…
Какая пора на дворе.
Какая погода.
Обстала, свистя и слепя,
Стеклянная слякоть.
Как холодно нам без тебя
смеяться и плакать.
Это – Борис Чичибабин, великий поэт и великий гражданин. Написано оно было памяти Пастернака, но эти строчки словно бы и для Вадима Прелатова, великого хирурга и да, великого человека, скончавшегося февральским днём в високосном году.
Стихи из одной Вечности - в другую.
У Господа Бога на земле теперь стало на одного надёжного помощника меньше, потому как кардиохирург Вадим Прелатов был из прирождённых спасателей.
Однажды спросила его, сколько человек он спас. Он ответил, что тысячи, и тут же со смущённой улыбкой пояснил, что считает себя всего лишь скромным орудием в Господних руках.
Он всю жизнь учился. Медицине и искусству жить. Гордился, что на докторской стезе судьба сводила его с поистине великими врачами. Он знал Амосова и бывал у него на юбилеях, в его личном архиве фотографии с гением хирургии Лео Бокерия, с президентом Ассоциации европейских хирургов Гансом Борстом, он плотно и много трудился под началом академика Петровского.
Его красивая фамилия Прелатов происходит от деда по отцовской линии. Тот являлся сельским священником - представляете какая духовная чистота и высота. Отец, погибший на Великой Отечественной под Сталинградом, был учителем и директором школы, добрым и справедливым человеком, по воспоминаниям всех, кто его любил. Вдова погибшего, которую тогдашняя колхозная власть почему-то лишила всех пайков после гибели кормильца, вместе с двумя малыми детьми поехала из деревни, где они все могла погибнуть от голода в Петровск, к родне. Вадим Алексеевич очень любил маму. Она была для него святым человеком. Он считал. что его собственный интерес к людям и простота в обращении это всё от неё, мамы. А ещё Вадим Алексеевич обожал Петровск-город своего детства. Хранил в сердце южный и тёплый Краснодар, в котором создал когда-то кардиологический центр, огромную Москву, где проработал не один год у великого хирурга Петровского, остров Кубу, среди божественных красот которой осталось ещё одно его детище -кардиоцентр.
Да, этот человек, хлебнувший на заре своей жизни и голода, и холода, вырос не только в сильнейшего хирурга, но и в созидателя. Он умел строить центры спасения людей-кардиоцентры. Общался с сильными мира сего, пробивал финансирование, растил кадры.
Вадим Алексеевич пылко любил жизнь - катался на лыжах в Альпах, устраивал роскошную «охоту на лангустов» на кубинских берегах, любовался красотами Барселоны. Но это всё было в редкие часы отдыха. Повседневность же его состояла из халата, перчаток и маски на лице. Повседневность это стерильный инструментарий и…начали! Он бился за жизнь других людей отчаянно. Подчас брался за такие операции, где шансов победить было очень мало, а он сворачивал у смерти рога. Многочасовые операции подорвали и подточили его собственное здоровье. Вдумайтесь только -этот человек столько раз делал операции на открытом сердце. Причём, среди его пациентов очень часто оказывались и совсем маленькие. Детям делать операцию на сердце берутся отнюдь не все врачи -слишком велики нервные потери во время таких хирургических вмешательств. Когда на операционном столе лежит пациент лет трёх, которого и не видно толком, представляете, что делается с сердцем хирурга?!
В последнее время он тяжко и много болел, но до последнего оставался в строю. Человек 1941 года рождения-мог ли он жить по-другому, с меньшим накалом?! Практически до самого финала своей жизни работал. Консультировал. Принимал пациентов. Господи, да многие люди и за всю жизнь не удостоятся даже толики той любви, которую этот профессор удостаивался от коллег и учеников, и родных спасённых им людей, ежедневно! Попала однажды к Прелатову в день его рождения. Телефон не замолкал, дверь не закрывалась. Цветы, поцелуи и такие слова, которые могут сказать только самому родному и дорогому человеку. Он пользовался у коллег больше, чем авторитетом - его любили. Он был для медицинского сообщества не только патриархом и крутым хирургом -он был человеком с планеты любви и уважения к другим людям. Полагаю, Вадим Алексеевич внушал чувство самой искренней любви, потому что сам щедро дарил любовь, не считаясь с потерями собственного сердца, времени, сил. Для саратовской кардиохирургии он был больше чем профи и много больше, чем виртуозным хирургом -он сам по себе был одним из брендов отечественной хирургии. Хотя, почему только отечественной?! Он входил в элитарный клуб кардиохирургов мира. Клуб, звание в котором нельзя купить или взять в кредит. Членство в этом клубе обеспечивал безупречный профессионализм. Прелатов это свыше двух сотен научных работ. Это научные идеи, удостоенные демонстрации на ВДНХ и медалей. Это книги и монографии, диссертации и работа с учениками. А ещё он был романтиком, грезившим о более совершенной жизни. Умел добиваться справедливости и пробивать «бюрократические стены» во многих городах. Был принципиальным и чётким человеком. Джентльменом по отношению к женщинам - обожал красоту и всегда отдавал ей должное. Являлся хорошим другом. Его монологи об одном из его лучших друзей, хирурге и поэте Викторе Полякове тоже сами по себе были поэзией.
А какие у него были красивые руки! Пальцы-тонкие , я бы даже сказала трепетные, с овальной формы ногтями. Однажды я произнесла монолог, посвящённый его рукам, а он смущённо махнул рукой:
-Ерунда всё это. Пальцы это часть оснащения хирурга. Но видел я и «сосисочные «, очень даже толстенькие пальцы, а хирурги были гениальны. Операция, знаете ли, делается сначала головой, и только потом руками.
Он никогда не мог ответить на такой простой вопрос, почему ему так блестяще удавались самые сложные операции. Полагал, что ему просто повезло, и у него лёгкая рука и точный взгляд. Что ему повезло и он занимается тем делом, куда Бог его распределил правильно. А ещё считал, что докторское дело в целом и хирургия, в особенности, это мир, куда-самое главное - нельзя идти с равнодушным или, тем более, злым сердцем.
Для него очень важно было и то, что он оставит после себя. Сын Алексей, дочь Юлия, внучка Эмилия…Как он любил их всех, как желал им счастья, как гордился ими! Как важны для него были коллеги-от только что пришедших в больницу до маститых. Он спешил отдавать свои знания. Он никому и никогда не отказывал в них. Практический опыт этого человека мог обогатить кого угодно.
Блестяще образованный человек, Вадим Алексеевич знал наизусть много стихов. Поклонялся Пушкину и Есенину. В последние годы много думал о духовной составляющей жизни. О том, что мир отнюдь не только материалистичен. Выросший и как человек, и как профессионал при советской власти он прошёл сложный эволюционный путь от не то чтобы атеизма, скорее от не понимания Божьего мира до погружения в Евангельские тексты, в священные книги.
Лично для него Бог являлся символом любви, мировой души и смысла бытия. Он считал, что в мире, если этот мир хочет выжить и не «олюдоедиться» должна начаться мощная трансформации в сторону человеческого. Ему не нравилась формулировка современного мира - «побеждает сильнейший». Он считал, что побеждать должен добрейший и умнейший-они и есть самые сильные.
А ещё он, спасший столько людей, без грани кокетства считал себя несовершенным, грешным человеком! Это он-то считал себя грешным!
- Я люблю прекрасных женщин. Я не пренебрегал, когда отдых позволял крепкими напитками. И потом, я столько лет не верил в Бога-разве я могу считать себя живущим на земле по Божьим заветам? -рассуждал он. А потом прерывал сам себя:
-Но ведь от «тётки с косой» у меня получалось людей отбивать. Так что кто-нибудь на земле после моего ухода про меня доброе слово. глядишь, скажет. А за мою легкомысленность и за вечную загруженность, за то, что возможно не успел додать любви самым близким - и родне, и друзьям уж, наверное, меня простят. Мама, может за меня у Бога попросит. Ещё кто-нибудь заступится…
-Живите долго, Вадим Алексеевич, - сказала ему я.-К чему вам говорить о смерти?
Он улыбнулся.
-Так я около неё всю жизнь и толкусь - бьюсь, работаю. Она меня явно не жалует. А вот жизнь меня любит. Скоро весна, ничего, мы ещё повоюем…
…У Господа Бога прибавилось в полку ангелов-хранителей. К кому-нибудь из новорожденных скоро наверняка приставят очень хорошего ангела-хранителя, знатока человеческого сердца и просто доброго человека. Хирурга с мировым именем, профессора Вадима Прелатова.
Может, из этого новорожденного вырастет потом великий хирург.
«Уходим о зимней поре
Не кончив похода».
Теперь ему уже открылось то великое знание, за которым он шёл всю жизнь. Потому как Творец всего сущего точно найдёт для него и миссию, и вознаграждение.
Светлана Дементьева
