При этом если малыши не всегда понимают своё несчастье, то их родители, особенно мамы, — самые ранимые люди на свете. Отношения с окружающими могут вылиться в драму, которую трудно понять стороннему наблюдателю, страсти порой перехлёстывают через край. О таких историях рассказывает корреспондент «МК» в Саратове».
Ультиматум директору
В начале нынешнего учебного года, в первых числах сентября в одном из районных центров нашей области вспыхнул школьный скандал, отозвавшийся в речах депутатов Госдумы и разрешившийся лишь в результате личного вмешательства главы района. Причиной стала мама девочки-инвалида, которая помогала своему ребёнку, страдающему серьёзными нарушениями опорно-двигательного аппарата, после трёх лет домашнего обучения осваивать школьную программу. Для этого требовалось присутствие женщины на уроках, что и вызвало бурю негодования со стороны родителей всех остальных детей — обычных, не больных.
Родительский комитет класса предъявил директору школы ультиматум: если мама Даши (имя девочки изменено) будет продолжать сидеть рядом с дочерью во время уроков, все родители уведут своих детей из школы (в классе 26 человек). Причина? Женщина громко разговаривает, мешает учителю и ученикам, короче говоря, срывает и разрушает процесс обучения в четвёртом — выпускном для начальной школы — классе.
Уже на второй день учёбы в школу явилась делегация возмущённых мам и пап, разборка на повышенных тонах проводилась как в кабинете директора, так и на школьном дворе. Миротворческие порывы директора, пытавшегося объяснить, что так будет не всегда — как только «особый» ребёнок адаптируется, его мама станет находиться не в классе, а в рекреации (так теперь называют в школе коридоры и залы), — успеха не имели. Началось выяснение, чей ребёнок важнее. В итоге на третий день Даша в школу не пришла. А на четвёртый её мама прибегла к проверенному русскому методу поиска справедливости — обратилась напрямую к «барину», то есть к главе района во время его встречи с жителями. Глава ожидаемо возмутился, заявил, что не допустит на своей территории подобного отношения к детям-инвалидам. Вездесущие журналисты местного телевидения, оказавшиеся рядом, моментально сняли видеоролик по теме с участием Даши и её мамы и выложили его в интернет, сделав доступным для мировой общественности.
Своё возмущение ситуацией сразу же высказал депутат Госдумы Николай ПАНКОВ. А обычные жители района стали наперебой писать в соцсетях, требуя назвать фамилии родителей, устроивших травлю ребёнка-инвалида, и обещая с ними разобраться.
Бой школьного значения
Разумеется, после этого все проблемы с пребыванием Дашиной мамы на уроках были моментально устранены, хотя, как мне пришлось убедиться, боевой запал других родителей вовсе не погас. В разговоре со мной председатель родительского комитета высказалась так:
— Мы ни в коем случае не против девочки — она очень хорошая и дети к ней относятся прекрасно. Мы против того, чтобы её мама находилась на уроках. Когда Даша в классе одна — всё нормально. Когда рядом с ней мама, они постоянно ведут диалог, девочка выкрикивает слова, мама ей что-то подолгу объясняет. Как могут другие дети в таких условиях усваивать учебный материал? В выпускном классе срывается урок за уроком. Дети ничего не слышат, переписывают друг у друга домашние задания. К тому же мы не знаем о состоянии её здоровья — почему незнакомая нам женщина постоянно находится рядом с нашими детьми? Дети говорят: Дашина мама ведёт с ними странные разговоры на переменах, спрашивает, о чём говорят родители дома. Это вообще не укладывается ни в какие рамки!
Воинственно настроенная дама сообщила, что родители не отказались от намерения увести детей из школы, где им не могут дать знаний из-за присутствия на уроках чужого человека, а сама она собирается обратиться в прокуратуру за защитой, поскольку боится за себя и своего ребёнка — вдруг угрозы в соцсетях приведут в исполнение.
Всё это произвело очень странное впечатление: по общему мнению, дети относятся к больной сверстнице хорошо, подходят к ней на переменах, помогают передвигаться по лестнице. Директор школы и руководитель образовательной структуры районной администрации уверили меня: конфликт возник по чистому недоразумению и уже погашен — кстати, фотография Даши висит на школьной Доске почёта, во время домашнего обучения она показывала прекрасные результаты. Откуда же такая непримиримость со стороны родителей при полной лояльности их детей?
Настоящих имени и фамилии ребёнка, как и района области, где случилась данная история, мы не называем, поскольку мама девочки-инвалида решила: не стоит дальше «трепать имя её дочери» (которое и так прозвучало на всю Всемирную сеть) и выразила надежду, что теперь всё будет нормально. Искренне желаем, чтобы это сбылось. Но всё же свой вопрос, почему возникают подобные ситуации и можно ли их не допустить, мы адресовали представителям общественных организаций, объединяющих родителей «особых» детей.
Негативный человеческий фактор
Председатель Саратовской региональной общественной организации родителей детей с ментальными нарушениями здоровья «Пробуждение» Мария ГАРИНА подтвердила, что инклюзивное образование провозглашено на словах, но не обеспечено реальной базой:
— Насколько я знаю, в рассказанной вами истории конфликт начался со слов учителя, заявившей, что уйдёт из школы, если в её классе появится «особый» ребёнок, постоянно сопровождаемый мамой. Родители подхватили этот настрой и устроили манифестацию протеста. Нередко встречается неприятие школой такого положения, что в учебный процесс включается человек со стороны. Присутствия посторонних на уроках опасаются: вдруг они увидят какую-то некомпетентность, недоработку, да и мало ли что ещё.
Система сопровождения детей-инвалидов помощниками, ассистентами и тьюторами (наставниками, курирующими процесс индивидуального образования) у нас ещё никак не отработана, и во всех этих ролях выступают родители, а они явно неудобны в учебном процессе. Администрация школы чаше всего не готова к диалогу с ними.
Мария Сергеевна рассказала о нескольких ситуациях, в которые попадали дети членов её организации в саратовских школах.
В прошлом году в первый класс пошёл мальчик-аутист — контактный, способный к разговору, но имеющий некоторые поведенческие отклонения. Гарина настойчиво рекомендовала маме отправить его в обычную школу — была уверенность, что ребёнок сможет обучаться по обычной программе. Но уже в октябре общественникам пришлось нанести визит директору школы — учитель категорично заявила: мальчик срывает уроки (один раз он бросил на пол принесённую в кармане батарейку) и она требует убрать его из класса. С большим трудом удалось достичь компромисса: разрешили маме сопровождать ребёнка-инвалида, причём во время уроков она находилась в коридоре. Всё пошло хорошо, через несколько месяцев необходимость в присутствии матери отпала. И тут неожиданно опять начались проблемы с учителем: раз хотела ходить в школу с сыном, пусть ходит и дальше, иначе последствия могут быть непредсказуемыми. Педагог и родитель так и не стали союзниками в борьбе за ребёнка.
Бывают случаи, когда учителя выражают своё отношение гораздо проще, не прячась за условностями. Девочка-аутист с хорошим физическим развитием, но практически не говорящая, окончила начальную школу, и администрация стала убеждать её маму, что заниматься в разных кабинетах и с множеством учителей-предметников ребёнок не сможет — надо переходить на домашнее обучение. Мама не соглашалась, в итоге ей пообещали: дочь сможет посещать уроки физкультуры, музыки, изобразительного искусства, где разговоры не нужны. Заявление о переводе написано, но физрук не пустил девочку в спортзал, заявив: «Мне за «особых» детей отдельно не платят!» Сейчас общественники пытаются восстановить справедливость.
— В министерстве образования области в таких случаях нам говорят фразу: «Не исключайте человеческий фактор» — дескать, учителя тоже люди, у каждого свой характер и свои проблемы, — рассказывает лидер «Пробуждения». — Но мы ведь и хотим убедить педагогов в том, что родители детей-инвалидов для них не противники, а помощники, союзники. Удаётся это далеко не всегда.
Недоступность доступной среды
Впрочем, иногда возникают проблемы, корень которых не в человеческом факторе, а в наличии той самой доступной среды, о которой так много говорят чиновники. Несколько лет назад в школу на окраине Саратова пошёл мальчик, страдающий детским церебральным параличом. Он передвигался на костылях и вполне приспособился к учёбе, тем более со стороны администрации учебного заведения было понимание. Но во втором классе здоровье ребёнка ухудшилось и ему пришлось пересесть в коляску. И директор школы забеспокоился: в школе нет ни пандусов, ни специально оборудованного туалета, можно ли обучать тут инвалида-колясочника, вдруг придётся отвечать. С большим трудом родители вместе с общественниками нашли выход из положения — теперь мальчика привозят в коляске в школу, а потом буквально несут на руках.
И это при том, что во время рейда по саратовским школам, выбранным для внедрения инклюзивного обучения, Мария Гарина видела здания и классы, прекрасно оборудованные именно для колясочников, а также для незрячих и слабовидящих детей. Но таких детей в этих школах нет, среди «особых» — инвалиды, страдающие астмой, сердечными заболеваниями и прочими нарушениями здоровья. Парадоксы доступной среды: её создают вовсе не там, где существует острая потребность.
Родители детей-аутистов из «Пробуждения» сами покупают учебники для своих детей, ищут в интернете образовательные и развивающие программы. В курсе дефектологии для студентов пединститута на изучение темы работы с детьми, имеющими аутические нарушения, отводится всего две пары, то есть три часа учебного времени.
Десять лет назад в российском образовании появилось понятие «тьютор», которое мы уже упоминали. В Европе так называют наставников, занимающихся с учениками и студентами по индивидуальным программам, помогающих самостоятельно решать личные проблемы при получении образования. Для «особых» детей тьюторы необходимы. Но вновь российская специфика: если в Европе такие специалисты считаются очень дорогими и эксклюзивными, их готовят только в Оксфорде и Кембридже, то у нас бывает, что на должность тьютора назначают учителей, вышедших на пенсию, чтобы отчитаться о соответствии новым требованиям к обучению.
Другими словами, право на инклюзивное образование «особым» детям дали, не особенно озаботившись вопросом, насколько школы и в первую очередь учителя готовы их принять.
