Детей разбойники использовали в своих прагматичных, корыстно-криминальных целях. Угрожали убийством малышей, если родители немедленно не откроют свои тайники и не отдадут налётчикам все имеющиеся в доме деньги и ценности. Этот подход оказался результативным, и отморозки получали крупную добычу в обмен на жизнь и здоровье детей своих жертв.
В материалах уголовного дела были такие эпизоды. На глазах у оцепеневшей от ужаса матери на шею годовалого ребёнка набрасывают удавку и требуют денег и золота – иначе младенец будет задушен. В другой квартире связанного отца пытали горячим утюгом при его шестилетней дочери, пугали, что сейчас проделают то же самое с ребёнком, если не найдут семейную копилку. В третьем случае связали сына-подростка и грозились увезти его с собой «туда, откуда не возвращаются». В знании родительской психологии преступникам нельзя было отказать….
Будучи схваченным сотрудниками уголовного розыска, один из разбойников – тот самый, что участвовал в перечисленных выше эпизодах – решил спасти свою шкуру и оказать максимальное содействие следствию. Позже выяснится, что он сдал своих подельников с потрохами, но от десятилетнего срока лишения свободы это его не спасло – слишком велика была тяжесть содеянного. Кроме чистосердечных признаний, обидчик детей попытался выставить себя кем-то вроде Робин Гуда.
- Они же все негодяи, шакалы, мразь. Воры, барыги, спекулянты. Наживались на махинациях, кидали своих друзей, обманывали каждого встречного. Честных людей мы не трогали, наоборот, помогали тем, кто нуждается, - уверял обвиняемый следователя.
В качестве примера пострадавшего от потерпевших он привёл себя. Один из них дал ему покататься на своей машине, и он её нечаянно перевернул. В итоге хозяин подделал результаты технической экспертизы, и получилось, что машина вдребезги разбита, хотя она была лишь слегка поцарапана. Пришлось ему выплачивать неподъёмную сумму за придуманный ущерб. Разбойное нападение на квартиру этого крохобора стало актом законной мести.
Разбойник говорил об этом следователю, тот после приговора суда рассказал мне. Я вставил рассуждения криминального борца за социальную справедливость в текст своей публикации. И тут история приняла новый, неожиданный оборот.
Осуждённый разбойник в течение нескольких месяцев бомбардировал органы прокуратуры и внутренних дел своими заявлениями о защите собственных чести и достоинства. Получив везде отказ, подал в суд в частном порядке. Благо, времени при десятилетнем сроке лишения сроке лишения свободы у него было предостаточно.
Суть претензий осуждённого за особо жестокий разбой сводилась к следующему. Он не отрицает того, что набрасывал удавку на шею младенца, пытал отца утюгом на глазах у дочери и прочих своих злодеяний. Они все зафиксированы в материалах дела. А вот нехороших слов в адрес своих жертв он не говорил – это нигде не зафиксировано. Таким образом, его оклеветали и он, желая восстановить свою репутацию исключительно порядочного человека, требует выяснить, чья это выдумка – следователя или корреспондента – и привлечь виновного (а лучше обоих) к уголовной ответственности.
Вот так отморозки в «лихих 90-х» защищали своё доброе имя.
