Облагороженные уличные бойцы – герои вышедшего на экраны сериала «Слово пацана» - пытаются противопоставить законы улицы тюремным понятиям и заниматься легальным бизнесом, защищая его от внешних посягательств. При этом они придают особое значение разделению на «своих» и «чужих», в первую очередь выясняя, с какого района встретившийся им незнакомый подросток. Дело, как мы помним, происходит в Казани 1980-х, славящейся своими подростковыми войнами, где убитых и раненых считали, как потери на полях сражений.
Что касается Саратова, то на его окраинах вопрос – «откуда?» – звучал не только в период, когда живут и действуют герои сериала, но и гораздо раньше, в 70-х. За этим обычно следовал вопрос – «кого знаешь?» От ответа на него зависело, быть оказавшемуся в чужом районе битым (а иногда и ограбленным), или же оставались шансы на неприкосновенность.
Но в середине 1980-х к традиционным территориальным разборкам пацанов, дракам «район на район» и прочему, прибавилась ещё одна весьма показательная тенденция. Если говорить коротко, жители центральных районов больших городов. включая Саратов, столкнулись с весьма серьёзной опасностью. Туда стали приезжать ватаги накаченных бритоголовых парней с окраин. На площадях и проспектах, в парках и скверах они устраивали настоящую охоту на своих ровесников из престижных для проживания частей города. «Мажоры», избалованные состоятельными родителями и безмятежной до сих пор обеспеченной жизнью, оказались не готовы дать серьёзный отпор в подобных ситуациях. Поэтому хищники с окраин их беспощадно избивали, даже не заморачиваясь поиском повода для расправы, выбирая жертвы по внешнему виду. Довольно часто ещё и грабили, - у сынков богатеньких «предков» было что взять.
Ещё хуже приходилось неформалам всех мастей, расплодившимся в пору внезапно обрушившейся «перестроечной» свободы. Любой «выпендрёж» и желание привлечь к себе внимание, будь то длинные волосы у парней, вызывающие наряды у девушек, значки, надписи на одежде, просто эпатажная манера себя вести, вызывали у мордастых и бритоголовых лютые приступы классовой ненависти к прожигателям жизни.
В Москве их называли «люберами», по названию одного из подмосковных городов, позже ставшего центром криминала. В прессе презрительно величали «широкоштанниками», из-за непременной части одежды. В целом же прижилось хлёсткое словечко «гопники». По поводу его происхождения есть несколько версий, но все они связаны с криминалитетом и с агрессивностью.
В Саратове гопники уже не придумывали себе красивых названий. Теперь они стали просто «заводскими», «ленинскими», «парковскими», «затонскими», смотря откуда они прибывали на свои карательные экспедиции. И это переименование глубоко закономерно, поскольку бритоголовые больше не претендовали на избранность и отличия от других. Теперь они действовали многочисленными толпами.
Гопники в годы агонии умирающей Страны Советов превратились в целое сословие. Они различали своих по специфическому внешнему виду: фуфайки, упомянутые уже широкие штаны, шутовские кепки с козырьком. Неотъемлемой частью их повседневного бытия были занятия в «качалках» - самодеятельных тренировочных залах, оборудованных чаще всего в подвалах. Туда стаскивали штанги, гири, гантели, позаимствованные в спортзалах (до фитнес-клубов было ещё далеко) или изготовленные самостоятельно. Там же обычно размещались боксёрские мешки и прочие бойцовские снаряды для развития навыков уличной драки.
«Качай мышцу и мочи «козлов», - формулировали гопники основы своей нехитрой философии. Под «козлами» понимались все, кто не мог дать отпора грубой физической силе «качалок»-«моталок» и потому подлежал если не уничтожению, то избиению.
О гопниках в то время много рассуждали в СМИ, видели в них то наследников гитлеровских штурмовиков и маоистских хунвейбинов, то чуть ли не защитников, как теперь говорят, традиционных ценностей.
Казалось, что это жутковатое явление ушло в прошлое. Но с середины 2010-х опять зазвучали тревожные сигналы о возвращении молодёжных банд на городские улицы.