Четверть века назад на берега Волги съехались представители прессы со всего мира. Их привлекло сюда известие, что в Саратове открывается первый в России дом терпимости, то есть, фактически легализуется проституция. Правда, по мысли тогдашних правителей области официальный бордель планировалось открыть не в Саратове, а в Балаково, но для иностранных массмедийщиков это обстоятельство значения не имело. В итоге в 1998 году саратовской «полиции нравов», тогда при городском УВД действовало такое подразделение, пришлось общаться с настойчивыми и дотошными гостями из-за рубежа.
Корреспонденту «МК в Саратове» довелось присутствовать при контактах европейских и американских журналистов с саратовскими «ночными бабочками».
Если поискать слово, чтобы определить главное впечатление, произведённое на заграничных пришельцев путанами с Волги, то это будет «изумление». Никак не ожидали наивные гости с Запада увидеть то, что увидели в Саратове.
К тому времени оказание интим-услуг за деньги в странах так называемого цивилизованного мира полностью перешло в сферу интернета. Те, кто стояли на улицах, работали в барах, равно как и «девочки по вызову» воспринимались как самая низшая каста среди «жриц любви». Они на Западе вызывали не осуждение, а жалость, речь шла не столько о борьбе с ними, сколько об оказании им помощи, спасении от садистов-эксплуататоров в лице сутенёров и клиентов. Типичная западная путана с уличной точки или из конторы по вызову – наркоманка, работавшая, чаще всего, за «дозу».
В Саратове же они лицезрели девиц в дорогих шубах, и традиционный вопрос – «Как часто вы подвергаетесь насилию со стороны сутенёра?» - вызывал у них лишь усмешку. Не менее, чем материальное благополучие проституток, удивило чужестранцев их семейное положение. Не говоря уже о том, что едва ли не треть местных тружениц панели в конце 1990-х годов состояли в законном браке, среди них значительную часть составляли студентки, причём престижных вузов, зачастую, с юридическим уклоном. Причём чаще всего на крючок «нравственных полицейских» попадались обучающиеся на судебно-прокурорском факультете.
Журналисты «из-за бугра» недоумённо спрашивали - «Если ваша семья в состоянии обеспечить ваше обучение, зачем же вы этим занимаетесь?» - и встречали те же снисходительные усмешки.
Такое же изумление вызывали у приезжих нередко попадавшиеся среди «девочек по вызову» взрослые женщины, имеющие вполне серьёзные по западным меркам профессии, например, школьные учителя или медицинские работники. Что поделать, если в конце прошлого века заработки на панели были выше, чем в школах или в больницах.
Другое обстоятельство, недоступное для понимания иностранцев, заключалось в том, что среди путан почти не было сирот и выходцев из маргинальных слоёв населения. На вопрос – «Кто ваши родители?» - они чаще всего отвечали: «инженеры», «врачи», «мой папа военный» и тому подобное.
«Вишенкой на торте» стало сообщение одной из задержанных девиц (её, кстати, ещё пытались привлечь к ответственности за вступление в половой контакт с клиентом, не достигшим 16-летнего возраста), что её отец, правда, давно имеющий другую семью, занимает пост прокурора одного из поволжских городов. Мало того, она вдобавок оказалась «гражданской женой» известного в Саратове предпринимателя, главы крупной фирмы, можно сказать, олигарха местного масштаба. Свою работу на панели она объяснила жадностью своего сожителя, не дававшего ей денег на карманные расходы.
Таким образом встреча с саратовскими проститутками обернулась для иностранных журналистов подлинным потрясением. Вот только публичный дом у нас так и не открыли, хотя не раз собирались.
