Вообще-то говоря, это событие произошло не в самом Саратове, а в его городе-спутнике, то есть, в Энгельсе. Там традиционно обретались местные «воры в законе», там же всегда хранился воровской общак. В лихие 90-е даже получила распространение поговорка: Саратов – бандитский город, Энгельс – воровской.
Так или иначе, но убийство во дворе дома по улице Тельмана, в самом центре Энгельса, совершённое 11 ноября 1996 года, всколыхнуло весь криминальный мир тогдашней России. В салоне собственного автомобиля расстреляли сорокалетнего Шоту Гагуа, более известного просто как Шота из города Хони. Этот крошечный городок в горах Имеретии, с населением всего 30 тысяч человек, знаменит тем, что из него вышли несколько десятков российских воров в законе, кто говорит пятьдесят, а кто – все семьдесят.
Шота славился приверженностью к старым воровским понятиям, его знали, как хранителя традиций криминального мира, категорически не принимающего «новорусского» бандитского беспредела. По слухам, у него даже возник из-за этого конфликт с другим знаменитым вором в законе, Якутёнком, тем самым, кому приписывали контроль за делёжкой автомобилей, выпускаемых тольяттинским АвтоВАЗом. Вроде бы Якутёнок распределял машины неправильно, среди своих, а Шота требовал от него справедливости.
Если до этого убивали просто авторитетов, то теперь подняли руку, да ещё и руку с оружием на вора в законе, представителя высшей касты в уголовной среде. Это означало наступление новой эпохи, когда воровская корона перестала быть защитой от пуль (по тюремным понятиям вор в законе мог умирать только от ножа и только по приговору воровской же сходки). Трудно было в то время представить, кто мог решиться на такое.
Официальный ответ на этот вопрос должен был прозвучать почти десять лет спустя, когда под суд пошли члены бригады «покровских киллеров», на счету которых, согласно обвинительному заключению и последующему приговору суда было несколько убийств авторитетнейших людей в Энгельсе и в Саратове. Причём того, кто по версии следствия стрелял в Шоту – его знали под прозвищем Сапара – на скамье подсудимых не было. В мае 1999 года его расстреляли в Энгельсе у входа в подъезд дома, где он жил. Перед судом предстали его подельники, якобы подстраховывавшие киллера. Но и с них обвинение в участии в устранении Гагуа пришлось снять, не хватило доказательств. В любом случае это убийство стало лишь одним звеном в длинной цепи кровавых преступлений.
Согласно официальной версии, Сапара, которому тогда ещё и тридцати лет не было, решил стать в Энгельсе «крутее всех крутых» и начал мочить направо и налево авторитетов и олигархов, а заодно и воров в законе. В это мало кто поверил, выдвигались другие версии, неофициальные. Некоторые из них прозвучали потов в ходе расследования и судебного рассмотрения знаменитого «дела Лысенко». Но это уже совсем другая история. Когда-нибудь мы к ней вернёмся.
Станислав Орленко
