«МК в Саратове» уже рассказывал читателям о том, как спустя многие десятилетия взрыв парового котла в Крытом рынке 13 января 1938 года продолжает будоражить умы историков и краеведов в Саратове. Гибель 47 человек (хотя в разных источниках приводятся и другие данные), включая 6-летнего ребёнка, увечье более чем двухсот посетителей рынка – ведь катастрофа произошла в день Старого Нового года – всё это сделало число, когда случился взрыв, главной траурной датой в саратовской истории.
Случившееся сразу же квалифицировали как продуманную и хорошо подготовленную диверсию. Хотя никаких сообщений в газетах или по радио об этом не было, трагедия никак не освещалась в тогдашней советской прессе. По делу о взрыве органы НКВД арестовали множество людей. Более десятка из них приговорили к высшей мере наказания – смертной казни. Организаторами чудовищного теракта назвали людей, арестованных чекистами ещё за несколько месяцев до взрыва и содержавшихся во внутренней тюрьме НКВД – директора Саратовторга Илью Шницера и первого секретаря обкома ВКП(б) АССР Немцев Поволжья Евгения Фрешера. Непосредственными исполнителями диверсии – директора Крытого рынка Кузьму Булатова и заместителя директора Саратовторга Михайлова. Все они признались в совершённом преступлении и в том, что состояли в подпольной антисоветской правотроцкистской организации, выполняли задание германской разведки. Их расстреляли весной 1938 года в Москве.
Спустя почти два десятилетия, в середине 1950-х годов, наступило время реабилитации. Обвинения со всех, кого покарали за взрыв парового котла в Крытом, оказались полностью сняты. О том, как это происходило, корреспонденту «МК в Саратове» рассказал известный саратовский краевед Алексей Голицын, изучавший материалы дел расстрелянных Ильи Шницера и Евгения Фрешера.
Голицын сказал, что заключение о невиновности Ильи Иосифовича Шницера написано в 1956 году в Москве заместителем Главного военного прокурора Советской Армии и Военно-Морского флота полковником юстиции Борисом Алексеевичем Викторовым. На основе этого заключения коллегия Верховного суда СССР вынесла решение о реабилитации.
Краевед привёл цитату из заключения Викторова:
«Булатов и Михайлов подтвердили показания Шницера, что были им завербованы и осуществили взрыв парового котла в Крытом рынке. Однако проверкой установлено, что показания Булатова и Михайлова были получены путём применения к ним незаконных методов следствия. В частности, бывший начальник отдела Саратовского УНКВД Ишевский на допросе 2-го января 1940 года показал: «Дело о взрыве в Крытом рынке, по-моему, является созданным искусственно. Показания от арестованных отобраны путём применения незаконных методов следствия – избиения всех подряд».
Принимая во внимание незаконные действия сотрудников НКВД в Саратове, заместитель Главного военного прокурора посчитал возможным отменить решение по делу Шницера, и суд с ним согласился.
Мой собеседник обратил особое внимание на дату допроса Ишевского. Именно на январь 1940 года приходится первая волна репрессий в отношении самих чекистов, обвинявшихся в фальсификации уголовных дел. Кстати, заместитель начальника УНКВД Саратовской области Вишневецкий, чья подпись фигурирует в уголовных делах, дважды приговаривался к расстрелу, в том числе за служебные подлоги, но оба раза приговор заменяли на более мягкий.
Алексей Голицын заметил, что, если бы обвинение Шницера и других, расстрелянных по делу о взрыве, имело под собой хоть какую-то реальную основу, осуждённых оказалось бы гораздо больше, и процесс над ними мог стать показательным. Поэтому, скорее всего, причиной трагедии стала техническая неисправность, авария.
Хотя версия о диверсии находит своих сторонников по сей день. В 2016 году её высказал в одной из групп в соцсетях известный саратовский историк Анатолий Мякшев, изучавший историю Крытого рынка.
«Я не исключаю версию теракта. К сожалению, мне не удалось ознакомиться с материалами уголовного дела. Оно, как ни странно, уничтожено. Значит, кому-то это было нужно? Но мне попадались «донесения» людей, «желающих помочь следствию», которые утверждали, что некоторые торговцы знали о предстоящем взрыве и заблаговременно покинули рынок, да еще и покупателей с собой увели. По воспоминаниям очевидцев, в то время в течение недели в Саратове произошло еще 2-3 взрыва. Один из них якобы прогремел где-то в районе Липок, возле Дома офицеров. Но о них мне в архиве ничего не удалось разыскать. Так что утверждать этого я не могу. Еще одна версия была опубликована в одной из французских энциклопедий. Дескать, этот взрыв потребовался тогдашнему начальнику УНКВД Стромину для того, чтобы проявить себя и стать депутатом Верховного Совета СССР. Увы, мне не удалось разыскать печатный источник. Полагаю, это домыслы, ведь к тому времени Стромина уже избрали, и 13 января как раз был первым днем работы Верховного Совета. Какой смысл тогда взрывать рынок?»
